Исследования - комментарии - ссылки

Б. Т. Григорьян

Экзистенциальная концепция человека К. Ясперса

Характеристику и критический анализ экзистенциалистской антропологической философии мы по праву начинаем с учения К. Ясперса (1883—1969). В нем экзистенциальная аналитика человеческого бытия и бытия вообще получает наиболее последовательное и ярко выраженное персональное воплощение. В известном смысле, по крайней мере по своему происхождению, персонально всякое философское учение, так как в нем в той или иной теоретической форме реализуется и обосновывается некая изначальная жизненная и мировоззренческая позиция личности самого автора.

Персональна по своим истокам даже та философия, принципы которой формулируются и выражаются в обезличенных, объективных и общезначимых теоретических формулах и положениях. Что же касается философии К. Ясперса, то она персональна во всех своих ипостасях и, как это неоднократно отмечал сам автор, она с самого начала разрабатывалась как философия личности в противовес всякому философствованию о вещах и предметном мире. В моей философии, писал К. Ясперс, “речь идет о философствовании как функции самой нашей действительности, о мыслительных образованиях, которые, произойдя из личной жизни, как сообщения обращаются к отдельным людям. Безличностный образ объективированных философских мыслительных форм находит свое подтверждение вновь лишь в экзистенции человеческой личности” 1.

Персонально-антропологическая природа философии К. Ясперса обнаруживает себя в трактовке всех основных тем его учения, идет ли речь о предмете философии, о мире, о “всеобъемлющем” как самом бытии или о человеке. В полемике с позитивистским отождествлением философии и научного исследования, Ясперс стремится определить специфику философии, ее самостоятельность и независимость как формы духовной деятельности, утвердить особый исключительно философский подход к познанию и истолкованию бытия, выходящий за рамки науки. В этой связи он видит свою задачу не в определении общих законов фактического существования мира, а в раскрытии и характеристике человеческих форм конституирования мира, тех человеческих принципов, которым должна быть в конечном счете подчинена научно-теоретическая и нравственно-практическая деятельность человека.

Экзистенциалистская философия К. Ясперса является либерально-буржуазной реакцией на всевозрастающий процесс дегуманизации общественных и личностных отношений в условиях современного капитализма, протестом против отчужденных форм бытия человеческой личности, поглощения ее всеобщими и анонимными структурами общественной жизни. Расценивая современное положение человека как форму массового существования, Ясперс выступает в защиту отдельного индивидуума, судьба которого оказалась в серьезной опасности. Человек стал простым колесиком в огромной машине современного буржуазного государства, утратил свою субстанцию, свою самостоятельность, оказался во власти чуждых и неподлинных форм существования ². Задачу философии поэтому он видит в том, чтобы указать человеку путь к преодолению этого состояния, к обретению подлинно человеческой экзистенции. С этой целью он предпринимает в своей философии попытку раскрыть ту совокупность человеческих возможностей, которые могут стать средствами к самоосмыслению и самопостижению и достаточными условиями для свободных

решений индивидуума.

Философия Ясперса строится не на обобщении эмпирически установленных фактов и правил, а является своеобразным проектом возможностей души, который, как в зеркале, показывает человеку, чем он может быть, чего он может достичь и куда он может попасть. Знание, несомое ею, нужно каждому человеку, - но оно в отличие от научного не носит принудительного характера. Философия, говорит Ясперс, это убеждение, отвечающее всему существу человека. Если научное знание относится к отдельным предметам, то философия имеет дело с “бытием в целом, относящимся к человеку как к человеку”, ее истина является истиной особого рода, которая, если она вспыхиваетв душе человека, захватывает сильнее и глубже, чем любое научное знание ³.

Ясперс подчеркивает открытый и незавершенный характер философии, сущность которой состоит не в обладании истиной, а в постоянном искании ее. Она не должна принимать догматическую форму жестко зафиксированного, окончательного и поучительного знания. Философствовать — значит быть в пути. Это пребывание в пути — судьба философии да и человека в его жизненном времени. Оно, по мнению Ясперса, таит в себе возможность глубокого удовлетворения в достижимых “высоких мгновениях совершенства”, в которые человеку открывается само бытие. Не бытие мира вещей и предметов, а те первоосновы всего сущего, которые обозначаются Ясперсом понятиями “всеобъемлющее”, “бог”, “подлинная экзистенция” и символическими выражениями которых служат все явления реальной действительности. Вопросы о том, что есть философия, подлинное бытие, человек, у Ясперса сливаются как бы в один общий вопрос, именно поэтому, говоря о призвании философии человека, он неизбежно обращается к проблеме бытия, самораскрытия этого бытия человеку в философском познании. Итак, философия предстает перед нами в виде особой формы духовной деятельности, поиска истины, свободного от каких-либо целей, от соображений пользы или возможного ущерба в этом мире. “Она не может ни бороться, ни доказывать себя, а способна лишь сообщаться людям. Она не оказывает никакого сопротивления, когда ее отвергают, не торжествует, когда оказывается услышанной. Она живет в том единодушии, которое в основе человечества может соединить всех со всеми” ⁴. Уже в этой краткой характеристике философии просматривается понимание Ясперсом природы самого человека, утверждаемые им существенные принципы человеческой жизнедеятельности, еще раз подчеркивающие антропоперсоналистскую природу всего его

философствования.

Побудительные первоистоки всякого философствования, по мнению Ясперса, находятся в самом человеке. Такими перво-истоками он считает удивление, сомнение, сознание потерянности и коммуникацию.

Удивление рождает вопрос о познании. Познание сущего неизбежно приводит к сомнению, с помощью которого осуществляется критическое испытание достоверности познанного. Радикальное сомнение служит методическим средством правдивого философствования. Однако при этом, согласно Ясперсу, важно то, как и где с помощью сомнения обретается почва для уверенности. Одно дело, когда сомнение используется для уверенного ориентирования в мире вещей, другое — когда оно становится средством прояснения положения человека в его жизненной ситуации, средством осознания им своей самости. Именно такой критический анализ жизненной ситуации осуществляет Ясперс, вводя человека в состояние потрясенности и потерянности, в котором только, по его мнению, и возможно осознание им своей сущности.

В согласии со стоиком Эпиктетом К. Ясперс важным перво-истоком, побудительным импульсом к философствованию считает обнаружение человеком собственной слабости и бессилия. Для этого предлагается все, что не находится в человеческой власти и являет собой объективную необходимость, рассматривать как нечто безразличное для него и, напротив, все, что принадлежит ему, а именно способ и содержание его представлений, привести к определенной ясности посредством мышления.

В таком критическом анализе жизненного положения человека Ясперс обращает внимание не на временные и изменчивые факторы и обстоятельства, которые могут быть изменены усилиями самого человека, а на те жизненные ситуации, которые остаются неизменными в своем существе, даже если их присутствие и действие сокрыты завесой повседневности. Ими являются смерть, страдание, борьба, предоставленность человека воле случая, неизбывная виновность. Их Ясперс называет основными ситуациями нашего существования или пограничными ситуациями. После удивления и сомнения именно осознание этих пограничных ситуаций провозглашается наиболее глубоким первоистоком философии. В обыденной жизни человек либо забывает о них, либо сознательно отвлекается от них так, как если бы они вовсе не существовали, живя интересами своих повседневных нужд и целей. В беспечном отношении к этим вопросам он воспринимает конкретную реальность мира как само бытие, в удовлетворенности благополучным течением своих дел человек оказывается во власти бездумного доверия к действительности и не осознает подлинной природы бытия. От неизбежных в жизни опасностей и крушений человек ищет убежище в достижениях науки и техники, в утверждении своего господства над природой, в поддержке со стороны общества. Однако всякое жизненное обеспечение и надежность, обретаемые на этих путях, не устраняют постоянной угрозы человеческому существованию, ибо они представляют лишь некую частность в общих рамках тотальной ненадежности. Конечно, в обществе предпринимается немало усилий, чтобы ограничить разрушительное воздействие различных бедствий человеческой жизни, саму “бесконечную борьбу всех против всех”, укрепить солидарность людей, обеспечить справедливость и свободу. Но эти усилия всегда завершались весьма скромными и частными достижениями, далекими от сколько-нибудь удовлетворительного решения человеческих проблем. Ни государство, ни церковь, ни общество, говорит Ясперс, никогда не обеспечивали и не обеспечивают человеку абсолютной защиты и надежности. Представления о такой надежности суть лишь обманчивые впечатления, навеянные условным благополучием недолгих спокойных времен. Всеобщей ненадежности мира, по мнению Ясперса, не могут противостоять и такие достойные доверия факторы, как родина и родные места, родители и предки, братья, сестры и друзья, супруг и супруга. Не спасаетчеловека и его культурное и духовное достояние, полученное от прошлого или обретенное в настоящем. Все это не дает надежного убежища, ибо это произведения рук человеческих, ценность и достоверность которых может быть поставлена под сомнение. В них нет присутствия бога в мире, но эта ненадежность всякого бытия служит как бы указателем, запрещающим удовлетворяться найденным в мире и обращающим наш взор на нечто другое, что не от мира сего.

Таким образом, пограничные ситуации — смерть, случай, вина, ненадежность мира — у Ясперса указывают человеку на крушение и выдвигают тем самым вопрос о том, что же ему делать перед лицом этого абсолютного крушения, столкновение с которым рано или поздно неизбежно. Совет стоиков замкнуться в свободе и независимости собственного мышления представляется Ясперсу неудовлетворительным, поскольку не учитывается зависимость мышления от того, что ему дано. Стоик оставляет человека безутешным в голой независимости его мышления, поскольку само по себе оно лишено содержания и исключает всякую попытку спонтанности внутреннего преодоления, возможность всякого исполнения самоотверженности в любви, всякую надежду на ожидание возможного. Иначе говоря, человек ищет спасения. Что же предлагает для этого философия Ясперса. Философия, по мнению Ясперса, не может и не претендует на функции универсальных спасающих религий, но и она служит средством преодоления мира и является своеобразным аналогом спасения ⁵.

Философское учение Карла Ясперса продолжает и развивает некоторые основоположения философии жизни и феноменологии, но оно сложилось вместе с тем под решающим влиянием Кьерке-гора, Канта и Макса Вебера. Вместе с Кьеркегором Ясперс видит смысл подлинного философствования в непрерывном кружении вокруг проблем экзистенции и трансценденции. У Макса Вебера он перенимает позицию “критического, беспристрастного” и “свободного от ценностей” подхода к научным исследованиям. Ясперс соединяет в своем учении несовместимые элементы — кьеркегоровский принцип экзистенции, его требование “выбирай себя самого с абсолютной ответственностью перед богом” и лозунг М. Вебера “воздерживайся в своем учении от всякого рода ценностных суждений и от всяких решений, которые ты хотел бы навязать другим”. Опираясь на эти положения Кьеркегора и М. Вебера, Ясперс создает свою методическую философию, с помощью которой он надеется сохранить себя свободным для всех возможностей, включая абсолютное “Да” иррациональной веры и абсолютное “Нет” нигилизма, не принимая никакого окончательного решения.

Ясперс видит в изучении человеческих возможностей предварительное условие изучения действительности. Следуя за Кантом, его критикой чистого разума, возможностей и границ нашей умственной способности, Ясперс исследует возможности и границы человеческой экзистенции. Ясперс воспринял кантовские вопросы:

“Что я могу знать? что я должен делать? на что я могу надеяться? что есть человек?” Однако под влиянием Кьеркегора он формулирует эти вопросы иначе: “Что есть наука? как возможна коммуникация? что есть истина? что есть человек? что есть трансцен-денция?”

Здесь им вводится лишь один новый вопрос — вопрос о коммуникации. Он отражает специфику ясперсовского экзистенциализма, составляет как бы центральное положение его философии человека. Суть этого положения состоит в том, что отдельный человек сам по себе не может стать человеком и что сознание действительно лишь в коммуникации с другим самобытием. “Один я погружаюсь в глухое заточение, — пишет Ясперс, — только вместе с другими, в движении к взаимному сближению могу я открыться” 6.

Согласно Канту, чувственность дает нам материал, рассудок — категории, а разум — идеи. Идеи указывают на сверхчувственный и надрассудочный мир безграничного и абсолютного. В нем человек находит истоки и побудительные силы своей деятельности. Идеи вносят беспокойство и движение в человеческую жизнь, они показывают проблематичность и относительность всяких решений и заключений, предупреждают от филистерской самоуспокоенности, толкают на постоянное преодоление границ достигнутого. Отсюда подлинная сила философии, по Ясперсу, не в знании, а в философской вере. Только с ее помощью мы можем достичь метафизическое, то, что лежит по ту сторону познаваемого. В философии Ясперса по-своему, на новом этапе, осуществляется кантовское ограничение знания, для того чтобы освободить место вере. И если Кьеркегор разрушает знания, чтобы утвердить значение иррациональной религиозной веры, то Ясперс строго очерчивает и ограничивает компетенцию науки, для того чтобы подчеркнуть определяющее значение философской веры.

Философия Ясперса также ставит вопрос о бытии и ищет его в субъекте как личности, в его конкретной экзистенции. Именно из экзистенции открывается новое видение бытия, выводится подлинное бытие, смысл всего сущего. Ясперс различает три пути, на которых мы сталкиваемся с бытием: через мир, экзистенцию и трансценденцию. С бытием мы сталкиваемся прежде всего через посредство множества предметов и явлений этого мира, которые исследуются конкретными науками. Такое научное мышление ориентирует в мире, однако оно ничего не говорито том бытии, к которому обращается философия. Человек некоторыми сторонами своего бытия также относится к миру вещей, а потому также подлежит научному рассмотрению. Однако конкретные науки — естественные и общественные — несут определенные знания о различных сторонах человеческого бытия, но не схватывают его в целостности, иначе говоря, не постигают его действительного существа. О том, насколько человек причастен к этой мировой сфере, можно судить по трем формам его существа. Он выступает - в формах бытия, сознания вообще и духа. Как бытие — он природное существо из тела и души, включенное во всеобщую взаимосвязь данного. El форме сознания вообще человек представляет собой центр конституитивной активности, созидающей все предметное, общезначимое, закономерное. И наконец, в качестве духовного существа он связан с идеями, т. е. со всем тем, что превосходит чисто категориальное мышление и выступает в виде норм и идеалов, направляющих человеческую деятельность. На путях анализа сферы мира с помощью научных методов, по мнению Ясперса, оказывается невозможным понять человека, поскольку наука всегда в конечном счете оказывается связанной лишь с отдельными частичными аспектами человеческого существа. Человек оказывается разделенным на отдельные структурные факторы, не поддающиеся подлинному синтезу. Поэтому нужен выход в другие сферы.

Подлинная сущность человека обнаруживает себя лишь в экзистенции. А в качестве экзистенции человек не может определяться с позиций всеобщего, напротив, он должен быть объяснен из самого себя, из его однократной специфической исторической ситуации. Как возможная экзистенция человек находится по ту сторону своего опредмечивания в объективных науках. В своей свободе, единственности и невыразимости экзистенция, строго говоря, вообще не может быть детерминирована. Всякое онтологическое закрепление понятия экзистенции отвергается Ясперсом, ибо это порождает опасность ее овеществления. В точном смысле экзистенция — это не что-либо такое, о чем можно было бы сказать, что оно есть, напротив, оно означает то, что может и должно быть. Поэтому прояснение экзистенции не имеет собственного объекта, к которому оно могло бы обратиться для изучения, оно имеет дело с экзистирующим человеком лишь в его становлении. Экзистенция не подчинена никакой всеобщей сущности или каким-либо прочным законам и правилам, она есть исторически однократное бытие, которое в своей свободе является первоначалом своего собственного “Я”, а потому и не может быть никогда познана с помощью всеобщих понятий.

Подлинная ценность человека заключается не в роде или идеальном типе, а в его исторической исключительности и незаменимости. Этот экзистенциальный характер человека с особой силой раскрывается в так называемых пограничных ситуациях. Человек всегда пребывает в какой-либо конкретной ситуации, однако существуют ситуации особого рода, которые Ясперс называет пограничными, столкновения с которыми отрезвляют нас, пробуждают нас к пониманию своей экзистенции, своего подлинного призвания, позволяют нам хотя бы на время освободиться от отвлекающей нас от нас самих шумной и быстротечной суеты будней ⁷. Лучшим и предпочтительным путем, ведущим к экзистенции, является “экзистенциальная коммуникация”. Человек не может и не должен пребывать в абсолютном одиночестве. Он жив только своей связью с другим человеком, но не обычной, а экзистенциальной, т. е. когда другой воспринимается не в качестве данного объекта, а как экзистенциальная самость.

Уже от рождения каждый из нас является частью какой-либо общности — семьи, рода, церкви, государства. В этом смысле человек есть вполне заменимый атом общества. В таком бытии, говорит Ясперс, я делаю то, что делают все, верю в то, во что верят все, думаю так, как думают все. Подлинная самость человека остается где-то скрытой под покровом этих чисто внешних связей бытия. В отличие от этих общественных коммуникаций “экзистенциальные коммуникации” означают внутреннюю, свободно избранную связь людей, в которой они открываются друг другу как самоценные и неповторимые личности.

Экзистенциальная коммуникация обретается человеком только в результате предварительного сосредоточения в самом себе, осознания своих действительных устремлений и желаний. Человек не может стать самим собой, обрести себя, не вступив в общение с другими. Но он также не может вступить в это экзистенциальное общение, не побывав в одиночестве с самим собой. Экзистенциальная коммуникация предполагает также риск и любящую борьбу. Внутреннее раскрытие себя другому, стремление понять другого в его внутренней жизни сопряжены с риском. Ясперс призывает рисковать, поскольку в этом он видит единственную возможность подлинной коммуникации с другими людьми и своего самовыражения. Экзистенциальная коммуникация предполагает и борьбу, но особую, “любящую борьбу”, в которой нет хитрости, а царит полная откровенность, в которой никто не кичится своим физическим и духовным превосходством, напротив, каждый вскрывает свои собственные слабости. В ней борющиеся стороны стремятся не уничтожить, а завоевать друг друга. В такой борьбе, по мнению Ясперса, уничтожаются лишь отчужденные формы человеческого бытия, чтобы затем на этой почве восстало подлинное бытие человека — его экзистенция.

Душой экзистенциального общения он провозглашает любовь. Но если любовь, “любящая борьба” являются позитивными средствами обнаружения и проявления человеческой экзистенции, то пограничные ситуации служат негативными средствами. К пограничным ситуациям относятся смерть, страдания, борьба (имеется в виду борьба за обыденное существование в отличие от “любящей борьбы”) и вина. К постижению нашей экзистенции пробуждает нас, например, столкновение со смертью. Здесь Ясперс отличает телесную смерть или гибель нашего обычного бытия от смерти экзистенциальной, означающей прекращение всех возможностей, полное ничто, которого должен страшиться каждый человек. Смерть, говорит Ясперс, касается каждого и служит пограничной ситуацией в той степени, в какой она открывает ограниченность нашего бытия, входит в нашу жизнь. Смерть воспринимается человеком как пограничная ситуация не во время собственной гибели. “Умирая, я переживаю смерть, но не познаю ее. Смерть познается тогда, когда умирает тот, с кем я связан экзистенциальной общностью. То, что уничтожается смертью, есть явление, а не само бытие” ⁸. Именно поэтому, рассуждает Ясперс, мы, несмотря на смерть, сохранили связь с ранее умершими. Смерть оказывается пробным камнем, с помощью которого можно определить, что в жизни экзистенциально, а что нет. “То, что перед смертью остается существенным, то экзистенциально, то, что утрачиваетсвою ценность, оказывается напрасным, есть голое бытие” ⁹.

Независимо от того, какими средствами, позитивными или негативными, достигается экзистенциальное озарение, в любом случае оно обнаруживает всю трагичность человеческого бытия. Ведь после недолгих вспышек экзистенциального озарения человек, по Ясперсу, вновь погружается во мрак своего обыденного существования, условия которого не дают никаких гарантий для осуществления экзистенциальных целей. Выход человека из этой трагической ситуации Ясперс видитв его связи с миром абсолютного и вечного. Оказывается, что иррациональные по своему существу экзистенциальные озарения происходят в те особые мгновения, когда сквозь толщу обыденного существования к нам из царства абсолютного проникает луч света. Ясперс тут же оговаривается, что царство это не имеет ничего общего с теми метафизическими сферами, о которых идет речь в догматических философских системах прошлого, и что вещи, как и различные явления человеческой жизни, лишь своеобразные, не поддающиеся рациональной фиксации шифры, оповещающие о потустороннем.

Ясперсовское понятие экзистенции и коммуникации разрывает замкнутую кьеркегоровскую монаду человеческой личности и связывает ее как с другими людьми, так и с трансцендентной сферой абсолютного. Тем самым здесь открывается широкая возможность растворения структуры человеческого индивидуума. Но акт коммуникации ограничивается самим Ясперсом. Чтобы спасти экзистенциальную индивидуальность человека от ее погребения в иррациональной непрерывности, Ясперс все время подчеркивает необходимость и неизбежность одиночества. Тем самым он как бы прерывает непрерывность коммуникации. Этот момент экзистенциальной прерывности еще в большей степени сказывается в отношении человека к трансцендентной сфере.

У Ясперса рациональное знание обнаруживает свою беспомощность не только перед лицом человеческой экзистенции, но и в отношении к трансцендентной сфере. Только верой приходит человек в соприкосновение с трансценденцией. В природе, истории, мире, искусстве, поэзии и философии абсолютное раскрывается нам не непосредственно, а в форме шифров, т. е. знаков, указывающих на трансценденцию. Ясперс категорически отрицает всякую понятийную метафизику. Бытие в целом не может быть познано в строгом смысле этого слова. Оно может быть освещено соответствующими понятиями. Все, что выходит за рамки подобного экзистенциального усвоения, по мнению Ясперса, составляет лишь фальсифицирующую объективацию. Всякое схватывание, постижение абсолютного есть лишь моментальная встреча, которая всегда отрывается и терпит крушение. Универсальное крушение — извечная примета всякого бытия. Подобно тому как в коммуникации от человека к человеку с помощью экзистенциальной прерывности исключается их конечное единство, точно так же невозможно действительное единение человека с трансценденцией.

Характерное для современной буржуазной философии человека отвержение всяких объективных общезначимых сущностей и принципов ведет к субъективистскому и релятивистскому плюрализму, а ясперовская идея коммуникации содержит в себе возможность растворения субъекта в иррациональном потоке. Если люди все больше и больше открываются друг другу, вступая во все более интимную коммуникацию, то это может привести к состоянию, родственному тому, которое мы наблюдаем в иррациональной целостности жизни. Ясперс пытается избежать этой опасности, подчеркивая прерывность всякой коммуникации. Кроме того, в философии Ясперса имеются и другие положения, которые должны предохранить его систему от иррационалистических крайностей. Они сводятся к подчеркиванию способности экзистенции придавать себе формы и нормы. Однако это самоконструирование у Ясперса не носит окончательного и завершенного характера. Воссоздание человеком структуры собственного бытия подвержено постоянным историческим изменениям. Так что отдельная личность постоянно оказывается перед необходимостью вновь конструировать саму себя. Кроме того, конституируемые субъектом формы и нормы не обладают той общезначимостью, как это имеет место в трансценденталистской философии, они всегда связаны с субъектом и имеют смысл и значение только для него.

И тем не менее трансцендентальная мысль играет определенную роль в двух исходных положениях Ясперса. Во-первых, она занимает центральное положение внутри сферы “мир”. Но сфера эта находится на окраине подлинного бытия человека. Во-вторых, и это особенно ощущается во втором периоде творчества Ясперса, рядом с экзистенцией все более выдвигается на передний план разум. Экзистенция и разум, согласно Ясперсу, связаны друг с другом. Экзистенция проясняется только разумом, а разум обретает свою содержательность только в экзистенции. Неразумная экзистенция сама по себе, основанная на чувствах, переживаниях, истинах и произволе, оказывается перед угрозой вылиться в слепую насильственность. Так же и разуму, лишенному экзистенциональности, угрожает опасность вылиться в интеллектуально всеобщее, схематичное и утратить характер всякой жизненности, историчности, индивидуальности. Поэтому обе стороны должны быть всегда вместе, они составляют два великих полюса нашего бытия. Остается впечатление, что в разуме Ясперс утверждает некую общезначимую форму, на которую мог бы ориентироваться субъект. На деле же этот ясперовский разум не закрепляет себя в какой-либо действительной вневременной значимости, он всегда пребывает в колебании и движении, поскольку и бытие человека никогда не обретает своей завершенности и терпит крушение в любой своей сфере.

Центральной проблемой ясперовской философии человека является проблема превращения неподлинного человеческого бытия в подлинное. И она соответственно связана с другим вопросом: как во многом найти единственное, что есть оно, это единственное, и как я убеждаюсь в том, что это и есть единственное.

К единственному, к подлинному бытию, по мнению Ясперса, ведет “парение в ситуации и в мысли”. Человек должен занять соответствующую позицию к любой определенной форме экзистенции, он не должен связывать себя с какой-либо одной конкретной возможностью. Необходимо возвыситься до этого парящего самобытия. Я верен бытию (подлинному бытию), говорит Ясперс, пока я нигде не укрепился, нигде не завяз. Мышление по существу своему есть парение. Такое парение, по идее Ясперса, должно предохранить мысль от укрепления и окостенения в определенной системе, а человека — от погребения его в определенной жизненной экзистенции. Только в состоянии парения мы остаемся хозяевами своих мыслей и своего положения, открытыми к транс-ценденции и к познанию своей собственной безусловности в мире.

Одним словом, это философское парение отвечает позиции, предполагающей охватить все в истории, природе и царстве возможностей, не решаясь окончательно в пользу чего-нибудь. Ясперс отвергает всякие прямые догматические ответы и решения, которые относятся к экзистенции, коммуникации и трансценденции. Все они не поддаются определению, они могут быть прояснены лишь косвенными ответами. Ясперовская философия парения и “объемлющего” стремится понять, охватить и испытать все стороны человеческого бытия, не принимая никакого связывающего ее решения.

Человек, по Ясперсу, должен двигаться от простого голого бытия (в обществе, государстве, в мире эмпирического, во власти инстинктов и естественных побуждений) к самобытию, к экзистенции. А экзистенция действительна лишь как свобода. Я есть, пока я выбираю. Свобода эта не произвол, а автономия, самозаконодательство.

Однако наша учреждающая законы самость не всеобщая воля Руссо и не универсальный разум Канта, а конкретный человеческий индивидуум, который этим своим выбором детерминирует и и последующие акты своего выбора. Человек должен сам избрать себя в согласии со своей совестью, которая является гласом божьим. Но человек не непогрешим. Его совесть может заблуждаться. Поэтому и выбор его никогда не абсолютен и не непогрешим.

Мы уже отмечали, что Ясперс пытается преодолеть противопоставление субъекта объекту и вообще рассмотрение и понимание мира как субъект-объектных отношений. С этой целью он вводит понятие объемлющего. Проявляя себя в дуализме субъекта и объекта, это объемлющее выступает в качестве объединяющего фактора, но не может служить адекватным предметом, оно является лишь предметом философской веры. Философское парение, желание остаться открытым для всех возможностей здесь соединяются с попыткой сделать свою концепцию всеохватывающей и дополняются философской верой. Философская вера Ясперса свободна от догм, от заключений, выраженных в ряде неизменных истин, она пребывает в постоянном движении, в постоянном обосновании своих истин на основе опыта, она скорее выражает необходимость и возможность веры вообще.

В учении К. Ясперса субъективизм и релятивизм буржуазной философии человека принимают ярко выраженные формы. В центре его внимания находится автономная, самоконституирующаяся человеческая личность с ее постоянной возможностью выхода к трансценденции. С одной стороны, решительно отвергаются всякие предданные объективные порядки и нормы, определяющие природу человека, всякая субстанциональность и прочная структура человеческой личности, иначе говоря, открывается путь, ведущий к растворению этого свободного индивидуума в иррациональном потоке жизни. С другой, автономная и самоконституирующаяся личность оказывается источником различных форм и норм хотя и временного, но общезначимого характера. На примере ясперовского учения видно характерное для всего экзистенциального направления колебание между философским иррационализмом и трансцендентализмом.

1 Jaspers К. Philosophie. В. etc., 1973, Bd. 1, S. XXV.
² См.: Jaspers К. Die geistige Situation der Zeit. В., 1947, S. 27—57.
³ См : Jaspers К. Einfuhrung in die Philosophie. Munchen, 1959, S. 10.
⁴ Ibid., S. 17.
⁵ Ibid., S. 21.
⁶ Jaspers К. Philosophie. В. etc., 1973, Bd. 2, S. 61.
⁷ Ibid., S. 204.
⁸ Jaspers К. Philosophie, Bd. 2, S. 222.
⁹ Ibid., S. 223.

В кн.: Буржуазная философская антропология ХХ века М., Наука, 1986 стр 23-34.