Основные антропологические модели
Метафизика человека

И. С. Вдовина

В ПОИСКАХ "ЛИЧНОСТНЫХ" ФОРМ БЫТИЯ (персоналистские учения о человеке)

В октябре 1982 г. французский персонализм отмечал свое пятидесятилетие: полвека назад вышел первый номер персона-листского журнала "Esprit", основанного Эмманюэлем Мунье (1905-1950) и его единомышленниками. Цель своей философии основоположник персонализма во Франции видел в том, чтобы заставить как можно большее число людей задуматься над "тотальным смыслом человека" 1. Для Мунье и его соратников персонализм являлся своеобразным вероучением, созданным на основе христианских традиций, обновленных путем ассимиляции наиболее влиятельных в современном буржуазном мире концепций о человеке и христиански переработанного марксистского гуманизма; особое значение в этом построении отводилось художественному "видению" и искусству, опираясь на которые персоналисты намеревались создать "нового" человека, универсально развитую личность.

Если говорить об истоках французского персонализма, то их следует искать в августинианской традиции, заложившей основы религиозно-идеалистического антропологизма, где метафизика внутреннего опыта выступает первейшим предметом философских раздумий. Вместе с тем сторонники персонализма не отказываются и от достижений античной мысли, провозгласившей человека мерой всех вещей. Вообще в истории философии персоналистов привлекают те концепции, в которых проблеме человека и человеческой субъективности отводится главенствующая роль. В ряд предшественников "личностной" философии ее сторонники выстраивают таких не схожих друг с другом мыслителей, как Сократ, Цицерон, Декарт, Лейбниц, Кант, Паскаль, Мальбранш, Руссо, Фихте, Шелер, Бергсон, Бердяев, Прудон и др.

Обращаясь к этим философам, принадлежащим к различным, порой прямо противоположным традициям, персоналисты намереваются реализовать воспринятую у католического мыслителяи поэта Ш. Пеги идею об открытом католицизме, требовавшую усвоения и христианской переработки разнообразных философских позиций, а также определенного пересмотра в духе современности некоторых традиционных для христианства решений философских проблем. Нынешний руководитель пресоналистского журнала "Esprit" Поль Тибо отмечает по этому поводу, что христианские сторонники "личностной" философии с самого начала руководствовались потребностью в "осмыслении современного положения дел и выработке новой позиции, где перекрещивались бы различные традиции" 2.

Модернизация христианских представлений о человеке в рамках французского персонализма предполагала обращение к реальным, земным проблемам человеческого существования. Этого требовал и это осуществлял марксизм, чье влияние на персонализм было особенно сильным благодари разработкам Мунье. Вместе с тем персоналистская концепция личности ассимилировала основные темы современного идеалистического антропологизма, концентрированно воплотившиеся в феноменологическо-экзистенциалистской позиции. "Собственно персоналистские исследования. . . находятся под постоянным влиянием экзистенциалистской и марксистской точек зрения", - признавал основатель "личностной" философии, предполагая соединить их в некоем "высшем" синтезе 3.

Выполняя этот замысел, сторонники "личностной" позиции в философии перетолковывают многие проблемы христианской концепции человека, стремясь ослабить свойственный ей догматизм и ввести в нее новое содержание, соответствующее современности. Абсолютное и относительное, конечное и бесконечное, трансцендентное и имманентное, земное и небесное, реальное и сверхреальное - все эти антиномии христианского мышления получают во французском персонализме новое прочтение 4.

Наиболее существенной чертой персоналистских построений является социальное истолкование христианства, целью которого выдвигается обоснование необходимости активного участия христиан в земной жизни и перестройки земной цивилизации на гуманистических основах. Учение о человеческой личности как субъекте истории и связанные с этим учением концепции "революции" и "гуманистического социализма" выступают одной из главнейших тем философии персонализма, отличающей ее от большинства современных религиозно-идеалистических теорий человека и создающей ей популярность в левокатолической среде и за ее пределами.

Тем не менее с самого начала своей деятельности персоналисты Франции выступили против политической борьбы как средства осуществления своих идеалов. Сторонники "Esprit" вообще были против какого бы то ни было социально направленного действия, видя свою задачу исключительно в проповеди, поучении, наставлении. Э. Мунье писал в 1934 г.: "В сущности, я всегда буду интересоваться только Бытием, а не его реализацией. Я не думаю об успехе. Даже умирая, я не буду сожалеть о том, что мы не осуществили того, о чем мечтали" 5. Этого принципа основатель персонализма придерживался на протяжении всего жизненного пути, и в одной из последних работ он говорил: "Персонализм, насколько это будет зависеть от меня, никогда не станет ни системой, ни политическим орудием" 6.

Социальная трактовка христианства в рамках французского персонализма многосмысленна, вот почему призывы Мунье и его соратников к "вовлеченному существованию", к активному вторжению в мир, в том числе и к борьбе за его гуманизацию, по-разному воспринимаются их католическими последователями. Современные представители леворадикальной теологии, в частности некоторые теоретики "теологии революции" и "теологии освобождения" (П. Бланкар, У. Асман и др.), отражая взгляды и потребности христиан, вовлеченных в революционные движения, антиколониальную борьбу, борьбу за демократию и социализм, используют идеи французского персонализма о "персоналистской и общинной революции". Однако на те же идеи персонализма опираются и буржуазные теоретики "классового сотрудничества", твердящие о возможности преобразования современного капитализма на абстрактно-гуманистических основах. Так, французский политолог Лубе дель Бейль утверждает, будто персонализм дает надежное средство для разработки проблем соотношения человека и общества и "эффективно противостоит абстрактному человеку индивидуализма и коллективному человеку тоталитаризма";

Франции, чтобы решить собственные проблемы и стать примером для всего мира, следует реализовать персоналистскую концепцию революции 7. Современного буржуазного политолога особенно привлекают такие положения этой концепции:

- не массы делают историю, а ценности;

- духовная революция противоположна революции политической;

- в разработке вопроса о революции следует противостоять историческому материализму и марксистской концепции революции.

Лубе дель Бейлю вторит представитель "умеренного" левого католицизма Ж. Бодри, пытающийся пресечь всевозрастающий интерес современных левых католиков (например, из групп "Христиане за социализм", "Марксистские христиане" и др.) к марксизму; он призывает их обратиться к идеям Мунье, к его "гуманистическому социализму", будто бы соединяющему христианство с современностью и предлагающему "реалистический проект" построения нового общества 8.

В работах философов-персоналистов действительно много лозунгов и призывов, имеющих на первый взгляд гуманистическое содержание. Привлекательны и постоянная апелляция к человеку, личности, ссылки на ее универсальное развитие, прославление принципов любви и милосердия в человеческом общежитии и т. п. Однако реального обоснования персоналистские идеалы не имеют и, более того, по утверждению самих же сторонников "Esprit", иметь не могут: им надлежит быть некими абстрактными, вневременными "интенциями", намерениями, которыми, по убеждению персоналистов, должна руководствоваться любая философия.

На деле же вопреки претензиям самих персоналистов их философская позиция, особенно социальное учение, обосновывает вполне определенную концепцию человеческого существования, личностного бытия, где вопрос о взаимодействии личности и общества решается вполне конкретно.

Мунье так определял понятие личности: "Личность есть духовное существо, образованное в своем бытии субстанциальным образом; она содержит в себе эту субстанцию благодаря присоединению к иерархии ценностей, которые принимает свободно, делает своими и живет ими, пребывая в состоянии ответственного вовлечения и постоянного обращения; личность осуществляет свою деятельность свободно и совершенствует ее в творческих актах, опираясь на собственное призвание" 9.

Полувековая история французского персонализма показывает, что это основополагающее - абстрактно-идеалистическое - определение личности постоянно соотносится с буржуазным обществом, вписывается в него, меняя свое содержание в зависимости от ситуации, в какой пребывает это общество, и ориентируясь на наиболее типичные буржуазные философские и социологические теории.

Исходным моментом теоретических построений французского персонализма является осмысление природы и сущности кризиса буржуазного человека XX в. "Личностная" философия родилась как реакция левых католических мыслителей на противоречия и проблемы, которые выдвинуло перед индивидом общественное развитие эпохи империализма. С одной стороны, французские персоналисты пытаются понять кризис человеческой личности как следствие общего кризиса капитализма, при этом антикапиталистические мотивы персоналистской философии утверждаются в значительной мере под влиянием марксизма: критика капиталистического производства, превращающего человека в своего автоматически действующего агента и лишающего его саморазвития; разоблачение антигуманной сущности капиталистического потребления, перерождающегося в безудержную погоню за комфортом и препятствующего духовному развитию личности; отвер-жение буржуазной личности - индивидуалистической, утратившей способность к самоусовершенствованию. "Капиталистические структуры, - писал Мунье, - встали сегодня препятствием на пути освобождения человека, и их надлежит разрушить, чтобы создать социалистическое производство и потребление" 10

С другой стороны, причиной кризиса человека персоналисты признают крах духовных ценностей. Капитализм квалифицируется ими не только как экономический беспорядок, но и как беспорядок духовный, главное зло которого заключается в том, что человек здесь, по словам Мунье, "не заботится более о преобразовании своей души, своей жизни, мира" ".

И наконец, третья причина кризиса человека XX в., согласно персоналистам, - это всеобщий упадок религиозности, в чем в значительной степени повинна сама церковь, скомпрометировавшая себя социальным консерватизмом, философско-традицио-налистскими воззрениями на человека и его место в историческом процессе, а также своей связью с эксплуататорскими классами и буржуазным государственным аппаратом.

Эти "негативные" констатации персоналистов опирались на позитивные идеи "личностной" философии, которая выступила с намерением стать: а) революционным учением, требующим вовлечения христиан в борьбу с капиталистическим "беспорядком"; б) универсальной философской доктриной, преодолевающей "крайности" материализма и идеализма; в) обновленным христианским миропониманием, максимально сблизившимся с современным миром, отвечающим его основным потребностям.

В период возникновения персонализма две диаметрально противоположные концепции создавали климат в философии - марксизм и экзистенциализм. Марксизм резюмировал развитие материалистической мысли и выступал наиболее современным философским учением, не только объясняющим действительность, но и являющим собой пример практической философии, служащей теоретической платформой преобразования мира на гуманистических основах. Экзистенциализм обобщал современную идеалистическую традицию, идущую от философии жизни, бергсониан-ства, феноменологии.

Именно марксизм и экзистенциализм имели наибольшее значение в формулировании идей и проблем "личностной" философии. Мунье писал на этот счет: "Собственно персоналистские исследования, которым в 1932 г. положил начало журнал "Esprit", находятся под постоянным влиянием экзистенциалистской и марксистской точек зрения. Первая требует обращения к проблемам личности: свободе, внутреннему миру, коммуникации, смыслу истории. Вторая способствует тому, чтобы современное мышление освободилось от идеалистических мистификаций, исходило из действительного положения дел и связывало самую высокую философию с проблемами современного общества" 12.

Мунье понимал, что проект соединения экзистенциализма и марксизма, в конечном итоге - идеализма и материализма, неосуществим, и задачу своей философии видел в том, чтобы "подняться выше их расхождений, к единству" 13. Сердцевиной этого единства выступало некое равновесие между противоположностями материалистического и идеалистического объяснений сущности человека, достигаемое путем их христианской обработки. На деле персоналистское учение о человеке создавалось как вариант религиозного идеализма, интерпретирующий существеннейшие проблемы человеческого бытия, вставшие в XX в. и получившие свое отражение в марксизме и экзистенциализме.

Одна из основных проблем буржуазного общества конца XIX-начала XX в. - это противоречие между развитым капитадиетическим производством, создающим материальные предпосылки для всеобщего и всестороннего развития способностей и взаимоотношений индивидов, и тем способом, каким отдельный человек включается в это "всеобщее", т. е. приобщается к духовной и материальной культуре общества; в тесной связи с этой проблемой стоят вопросы о свободе и творческой сущности человека, его духовном содержании.

Неадекватно восприняв диалектико-материалистическое учение в духе плоского экономизма, соединенного с классическим рационализмом, и приветствуя экзистенциалистскую переориентацию философии человека, персоналисты намереваются соединить эти концепции, заимствуя у марксизма принцип деятельного подхода к объяснению сущности человека, у экзистенциализма - идею о "существовании", внутренней субъективности как основе "личностного и творческого решения" 14.

Экзистенциалистское "существование"" (особенно в интерпретации христианских мыслителей) имело в качестве одного из своих истоков августиновскую антропологию, и оно естественным образом вписывалось в христианскую традицию. Марксистское же учение о деятельностной сущности человека противостояло этой традиции и, включенное в христианизированном виде в персонализм, стало существенным фактором трансформации религиозно-идеалистического мировоззрения. Правда, сторонники "личностной" философии представляли дело так, будто марксизм заимствовал учение о деятельности у раннего, "чистого", христианства, в котором, по словам Мунье, труд, активность трактуются как закон человеческого существования и самосозидания 15. В этой связи основатель французского персонализма критически относился к позиции святого Фомы, превозносившего созерцательную жизнь в противоположность жизни активной. И не случайно муньеровское учение о деятельности было отрицательно встречено ортодоксальными неотомистами. Так, учитель и наставник Мунье католический философ Ж. Шевалье и его близкий друг известный неотомист Ж. Маритен увидели в персоналистской концепции деятельности измену традиционной католической позиции.

Развивая идею о ценности земной жизни и активной вовлеченности человека в мирские дела, Мунье и его соратники пытались осмыслить сущность человека с точки зрения homo agens и представить деятельность как основу универсального самопроявления личности и ее всестороннего развития.

Для определения деятельного отношения человека к миру персоналисты пользуются понятием вовлечения, подразумевая под ним единство трех форм движения: экстериоризации (взаимодействие с внешним миром), интериоризации (обращение к изначальным, глубинным пластам человеческого "я") и трасценденции (преодоление как внутренний принцип личностного бытия). В рассматриваемый период персоналисты делают акцент на моменте "экстериоризации", пытаясь именно в предметной, трудовой деятельности найти опору личностного существования. Творчество, свободу, самоотверженность, бескорыстную любовь к людям, духовное (этическое, эстетическое, религиозное) совершенство - все эти характеристики подлинной личности персоналисты намерены отыскать в труде - конкретном и вполне определенном, общественном по своему содержанию и назначению, труде организующем, дающем человеку чувство уверенности, значимости, укрепляющем дух товарищества в отношениях между людьми.

Признав труд, деятельность в качестве основы подлинно человеческого существования, персоналисты справедливо констатируют, что в условиях развитого капитализма историческое движение человека как деятельного существа заходит в тупик:

человек все более и более утверждается механически действующим агентом производственного процесса, превращается в "частичного" человека, теряет свою специфическую природу. Персона-листская и общинная революция, к которой апеллируют сторонники "личностной" философии, призвана решить задачу преобразования капитализма на человеческих основах.

Однако в критике капитализма персоналисты отвергают не его действительную основу - частную собственность на средства производства, а тип мировоззрения, свойственный буржуазному обществу, поскольку именно мировоззрение является для персоналистов первичным, конститутивным элементом цивилизации:

"не идеи определяются экономикой, а экономика определяется идеями; идеология образует основу социальной жизни, экономика же лишь отражает ее" 16.

Установление и развитие капитализма персоналисты объясняют утверждением духа наживы и предпринимательства, что стало возможным потому, что человек, по убеждению Мунье, изменил своему призванию, добровольно избрал пассивную жизнь среди вещей, подчинился продуктам своей деятельности. Существование антагонистических классов в буржуазном обществе персоналисты объясняют самочувствованием индивидов, особым "классовым духом". Буржуазия, писал Мунье, порождена расчетливостью, мелкий буржуа - стремлением к продвижению, пролетариат - отсутствием духовности 17.

По персонализму, истинное назначение человека состоит в том, чтобы переделывать реальность под углом зрения "высших ценностей", т. е. подтекстом человеческой деятельности должна стать перспектива личностного отношения между богом и человеком. В этой связи возрождение христианства и превращение его в массовое мировоззрение выдается персоналистами за революционное преобразование буржуазной цивилизации.

Персоналистская программа "революционного" изменения капитализма в 30-х годах во многом перекликалась с идеями этического социализма, обосновывающего социалистический идеал исходя из нравственных принципов. Новая, личностная форма бытия, согласно персоналистам того времени, основывается на "серии оригинальных актов", к которым Мунье относил: способность человека выйти за собственные пределы, стать доступным другому, умение понимать другого, готовность встать на его точку зрения, разделить с ним его судьбу, горе, радость, тяготы жизни, быть великодушным и бескорыстным, преданным и верным в дружбе 18. В установлении личностных форм бытия персоналисты отводили решающую роль некоему святому меньшинству, элите, взявшей на себя ответственность за перевоспитание человечества. Дени де Ружмон писал по этому поводу: мы переделаем мир только с помощью ответственных людей; "не массы делают историю, а ценности, которые воздействуют на массы и исходят от неколебимого меньшинства" 19, - утверждал Мунье.

Личностный образ жизни оказывается доступным лишь за пределами основных форм человеческого существования - производственной деятельности и общественных отношений. Достижение идеала гармоничной жизни виделось персоналистам главным образом в сфере досуга, где, по мысли Мунье, человек совершает деятельность более существенную, чем тдуд, и здесь он будто бы может быть универсально действующим субъектом, развивающим свои способности, творчески осваивающим мир культуры. Логика персоналистских исканий приводит к выводу о том, что, чем менее человек участвует в общественном производстве, тем больше возможностей он получает для всестороннего развития. Так вовлечение, задуманное персоналистами как подлинно человеческая дятельность, превращается в антидеятельность, и личностное бытие вырисовывается где-то по ту сторону реально-исторической активности человека.

Стремление французских персоналистов найти целостность человека в непроизводительной деятельности сближало их концепцию с буржуазными теориями "массовой культуры", "массового потребления" и т. п., а в социально-политическом плане - с реформизмом. Эта тенденция становится доминирующей в персонализме в 50-60-х годах, когда буржуазное общество, Франция в том числе, переживало период относительной стабилизации.

В 1957 г. на страницах журнала "Esprit" была опубликована новая программа персонализма, свидетельствующая о переходе его сторонников на позиции реформизма. Откровенно объявляя себя реформистами, персоналисты принимают буржуазное общество в качестве той основы, на которой возможно осуществление исканий "личностной" философии.

Отмечая, что современный способ капиталистического производства создал новую материально-техническую базу общества путем внедрения достижений науки и техники, механизации и автоматизации, персоналисты делают вывод о том, что современный рабочий к своей физической силе, бывшей его единственной собственностью в начальный период капитализма, прибавляет знания, опыт, умственные способности, какие он приобретает благодаря участию в новом производстве. В результате трудящийся восстанавливает себя как целостную личность, а возврат к "федеративным сообществам" будто бы обеспечит возможно большему числу людей доступ к управлению хозяйством, уравняет экономические и социальные условия жизни людей и приблизит их друг к другу.

Главной проблемой "реформированного" буржуазного общества, по персонализму, является выравнивание потребления и превращение его в специфически человеческую сферу жизнедеятельности. В этой связи в 50-60-х годах на страницах "Esprit" увеличивается число работ, где критикуется дух потребительства, омассовление культуры, унификация частной жизни индивидов. Вместе с тем представители персонализма стремятся найти такие формы потребления, которые содействовали бы духовному обогащению людей, развитию культуры, философии, религии. В соответствии с этой ориентацией в персонализме усиливаются элементы проповедничества.

Корреспонденты "Esprit" все настойчивее высказываются за необходимость перевоспитания обывателя-потребителя, порожденного массовой культурой, требуют изменения его психологии. Лидер французского персонализма в отмеченный период Ж.-М. Доменак (р. 1913) и его сторонники, отстаивая по-прежнему идею о "революции в частной жизни людей", возлагают надежды на новое поколение "социальных работников" (социологов, социальных философов, социальных психологов), которые должны стать проводниками "оперативной культуры", позволяющей каждому отдельному индивиду критически анализировать конкретные ситуации и принимать самостоятельные решения. "Социальным работникам" также вменяется в обязанность практиковать воодушевление и энтузиазм как своеобразную альтернативу традиционному будничному труду и отчуждению, чтобы "придать деятельности ее подлинный смысл" 20.

Несмотря на то что новый персоналистский миссионер одевается в одежды ученого (он непременно представитель социального знания), его практика ни в коей мере не опирается на научное познание, а основывается на "утопическом сознании". В этом вопросе персоналисты именуют себя наследниками утопического социализма Фурье, беря из его учения элементы идеализма и используя методологическую непоследовательность философа в решении социально-исторических и социально-психологических проблем; при этом их особенно привлекает идея Фурье о приоритете личностного начала в историческом процессе и отрицание необходимости революционного преобразования социального строя 21.

В деле улучшения капиталистических общественных отношений и придания им подлинно личностного содержания французские персоналисты призывают положиться на "индивидуальную имманентность", основанную на "субъективной природе человека"22. Утопия объявляется едва ли не главным фактором общественного развития и противопоставляется научному предвидению. Представители "Esprit" 50-60-х годов считают возможным, опираясь на утопическое сознание, преобразовать буржуазное общество потребления в "гармоничное сообщество" . Для этого, по их убеждению, необходимо только изменить отношение людей к неистовству потребления: победа над обществом потребления "должна быть чисто психологической" 24.

Как и многие современные буржуазные и мелкобуржуазные утопии, французский персонализм прошел испытание в ходе ве-сенне-летних событий во Франции в 1968 г. Сторонники "Esprit" приветствовали майские выступления молодежи как "первую постмарксистскую революцию в Западной Европе" 25. Особые симпатии вызывала "спонтанность" движения - его первоначальная неопределенность и неоформленность, в чем персоналистам виделось проявление личностного характера совместного действия и общения людей, "личностный модус поведения" и "осуществление" "подлинной революции", которая, как пишет Доменак, "должна произойти сначала в людях, а уж затем в вещах" 26. Поначалу персоналисты расценивали молодежное движение 1968 г. как культурную революцию, перерастающую в духовную революцию и всеобщее христианское обновление.

Однако вскоре защитники "личностной" позиции в философии вынуждены были отказаться от восхваления молодежного бунта, поскольку события развивались не по программе христианских лозунгов. Превозносимая ими спонтанность движения обнаружила свой анархистско-разрушительный характер, а многие участвующие в движении левые католики в своих требованиях шли дальше, чем этого хотелось персоналистам, и, как отмечал Доменак, усваивали понятия "нехристианской идеологии" - капитализм, пролетариат и другие, иными словами, требовали коренного изменения существующего положения дел.

В 1977 г. в персоналистском движении Франции начался новый этап, связанный с осмыслением и интерпретацией получившей широкое распространение в буржуазной социальной философии идеи о постиндустриальном обществе. Принимая в целом эту идею, французские персоналисты пытаются истолковать ее с "личностной" позиции. Одна из основных задач, какую руководство журнала "Esprit" во главе с Полем Тибо (р. 1928) ставит сегодня перед персонализмом, заключается в "обновлении критики". Речь идет о пересмотре персоналистской точки зрения на проблему "личность и общество".

Прослеживая историю критических выступлений против капитализма во Франции в XX в., Тибо утверждает, что наиболее значительными из них были не те, которые имели конкретную позитивную программу преобразования буржуазных общественных отношений, имея в виду прежде всего марксизм, а те, что занимались исключительно исследованием миропонимания и выступали против того или иного "видения мира"27. Для Тибо деятельность персоналистского "Esprit" и экзистенциалистских "Temps modernes" является образцом интеллектуальных усилий мыслителей, стремившихся, по его словам, занять автономную и вместе с тем активную позицию в современном мире - позицию "вовлеченного гуманизма".

Развивая эту идею, Тибо говорит о бесперспективности любых позитивных социальных программ перестройки "организованного" буржуазного общества. Сегодня, утверждает он, ни теоретическая критика, ни организованная политическая борьба не выводят за пределы отрицаемых условий, а предлагают всего лишь частные меры, ведущие в итоге к укреплению системы в целом, поскольку ставят перед отвергаемым обществом новые задачи и, стало быть, открывают перед ним новое будущее; постиндустриальный капитализм "полностью уходит от какой бы то ни было критики" 28. Так, требования повысить жизненный уровень, улучшить систему здравоохранения, уничтожить бедность, реорганизовать школьную систему и т. п. - все это служит усилению капиталистического общественного механизма. Единственной "позитивной" социальной программой персоналисты признают следующее: "перестать бороться против эксплуатации, чтобы основательнее забыть, что такое угнетение" 29.

В поисках личностных форм бытия современные корреспонденты "Esprit" намерены возродить идею революции Пеги, сводимой им к "обновлению народного духа". В противоположность действительному революционному преобразованию буржуазного общества персоналисты видят в революции некое "новое прочтение мира", когда изменение мира не совершается людьми, а само "приходит к ним откуда-то извне", случается "неожиданно, снисходит как милость, как щедрость, и никто не в состоянии его проконтролировать"; революция - это, скорее, деятельность художника 30.

Последняя фраза не случайна. Анализ персоналистской доктрины с очевидностью показывает, что ее основополагающее понятие - личность в значительной степени определяется через художественное творчество и искусство. Эстетический элемент в понимании личностного самоосуществления и самопроявления человека настолько значителен, что порой подменяет собой наиболее существенные его характеристики 31. Особое значение искусству и художественному творчеству придается в деле "революционного" преобразования человеческого общества.

Пеги, оказавший наибольшее влияние на оформление "личностной" философии, предполагал исцелить обезличенного, анонимного индивида буржуазного общества с помощью религиозного искусства, преподав ему уроки творчества и свободы. В период создания персоналистской философии и в первые послевоенные годы ее теоретики развивали вслед за Пеги утопическую концепцию поэтической жизни, где искусство признавалось специфической человеческой активностью, обеспечивающей становление человека как личности и ведущей его к истинной внутренней свободе. Созданием журнала "Esprit" Мунье и его соратники намеревались содействовать развитию литературы, поэзии, искусства и через них выразить основные требования "личностной" философии; художник в персоналистской доктрине выступал в роли проповедника и проводника личностного существования, а его работы считались образцом собственно личностного самоосуществления.

В реформистскую пору персонализма его лидер Ж.-М. Доменак пытался исправить, по его словам, "слишком лирическую" позицию Мунье в решении проблемы человека за счет понижения роли художественного творчества и искусства в становлении и самоопределении личности. В центре внимания Доменака - некие извечные свойства человека, и одним из основополагающих он признает изначальную интуицию зла, обусловливающую трагическое мироощущение индивида. Назначение искусства, особенно такого его вида, как трагедия, видится Доменаку в том, чтобы направлять человека к более содержательной и интенсивной душевной жизни, держать человеческий дух в постоянном напряжении.

Вместе с тем Доменак приписывает искусству исключительное значение в познании человека и общейтва и в определении перспектив их развития. Только за искусством признает он способность адекватного постижения изначальной сущности и конечной предельности (божественной по своему содержанию) человека и человечества; одному искусству, по его убеждению, дано постичь феномен собственно человеческого и создать образ того, какой надлежит быть человеческой личности.

Как в начальный период существования, так и в послевоенное время сторонники персонализма, обращаясь к проблеме человека и его активности, делают ставку на профессиональное художественное творчество, которое является для них образцом человеческого самоосуществления.

Несмотря на то что Мунье и его соратники при создании своего учения о личности вдохновлялись заботой о возвращении человеку творческой функции и способности к эстетическому самовыражению, утраченных, по их мнению, в индустриальном обществе, выдвинутая ими концепция была весьма близка к элитарным представлениям о художественной культуре и получившим распространение несколько позднее апологетическим концепциям "массовой культуры" и "массового потребления". В персонализме, как и в отмеченных концепциях, роль субъекта культуры отводилась профессиональным создателям культурных ценностей; подавляющему же большинству людей предписывалось искать идеал всесторонности в сфере досуга и потребления.

В условиях буржуазного общества, где приобщение к культурным ценностям остается привилегией меньшинства, поскольку обусловлено "потребительной" (покупательной) способностью, основная масса людей вынуждена довольствоваться потреблением всякого рода суррогатов искусства, штампуемых на конвейере капиталистической "индустрии культуры". Последнее, разумеется, нисколько не содействует развитию творческих потенций индивидов, но, напротив, закрепляет сложившиеся у них под давлением социальных обстоятельств стереотипные, стандартные навыки и умения, сводит к минимуму их личностные проявления.

С конца 70-х годов французские персоналисты пытаются наметить новые пути к объяснению и последующей перестройке художественной культуры. Католические мыслители, группирующиеся ныне вокруг "Esprit", высказываются в пользу переворота в культуре и за пересмотр персоналистской концепции художественной культуры и художественного творчества, разработанной их предшественниками. "Переворот в культуре, политике, религии, [ о каком мы мечтаем, - говорится в персоналистской декларации 1977 г.,-предполагает, что интеллектуалы изменят свой стиль работы, будут смотреть на мир непредвзято, откажутся от клерикализма и самолюбования, не будут более считать себя авангардом, определяющим смысл происходящего" 32. Обновление персоналистского взгляда на художественную культуру в этой связи означает прежде всего перемещение исследовательского интереса сторонников "личностной" философии из области поэтической жизни профессионалов в искусстве в сферу повседневной жизни каждого человека 33.

Французские персоналисты конца 70-начала 80-х годов стоят за расширение понятия художественно-культурного, в частности за то, чтобы критерием и очевидной формой его перестало быть произведение искусства; они намерены найти "культурное поле" в повседневной жизни народа, в его обыденном существовании, предполагая, что именно культура обыденного сможет противостоять экспансии массовой культуры и массовых коммуникаций.

Одновременно с этим на эстетическое творчество возлагается и еще более ответственная задача: в нем католические философы рассчитывают найти один из решающих факторов общественного развития.

Обновляя понимание художественной культуры, современные представители "личностной" философии отказываются трактовать художественное творчество как идеал деятельности. Они выступают за тесный союз искусства с повседневной жизнью людей, в результате которого происходило бы взаимное обогащение этих форм человеческого самоосуществления. При этом общественный характер художественной культуры понимается в персонализме крайне односторонне: либо как взаимодействие и взаимопроникновение профессиональной и непрофессиональной художественных культур, либо как влияние индивидуального художественного творчества на жизнь общества.

Только благодаря такому осмыслению искусства и его социального назначения можно, по убеждению Тибо, преодолеть существующую ныне дилемму "эстетическое - социальное", т; е. не только адекватно оценить включенность художественного произведения в социальный контекст, но и понять, каким образом произведение искусства, "опираясь на собственную эстетическую действенность, требует изменить то общество, где оно создается и существует" 34.

Последнее никак не связывается с революционизирующим воздействием искусства на сознание людей. Говоря о социальном назначении художественного творчества, персоналисты имеют в виду прежде всего роль религиозного искусства в "евангелиза-ции" современного мира и более всего апеллируют к "религиозному долгу" художника, который признается творцом новых общественных отношений, если своими произведениями содействует рехристианизации широких народных масс.

Как следует из представленного анализа, персоналистская концепция личности, сторонники которой претендуют на создание вневременного, универсального учения о человеке, весьма отчетливо обнаруживает свою связь с породившим ее буржуазным обществом и его теориями. Критика последних с позиций персонализма выступает своего рода оправданием для смены предпочтений, в выборе которых французские персоналисты чаще всего ориентируются на наиболее типичные для буржуазного мышления точки зрения. Не случайно описанные выше этапы эволюции французского персонализма совпадают с этапами эволюции современной буржуазной философии в целом и отражают глубинные социальные процессы, происходящие в капиталистическом обществе.

1 Mounier E. Qu'est-ce que Ie personnalisme? P., 1946, p. 8.

2 Thibaud P. Cinquantenaire. - Esprit, 1983, N 1, p. 3.

3 Mounier Е. Le personnalisme. P., 1969, p. 16.

4 См.: Чухина Л. А. Человек и его ценностный мир в религиозной философии. Рига, 1980. Гл. V; Радугин А. А. Персонализм и католическое обновление. Воронеж, 1982; Вдовчна И. С. Французский персонализм. М., 1977.

5 Цит. по кн.: Domenach J.-M. Emmanuel Mounier. P., 1972, р. 13.

6 Mounier Е. Qu'est-ce que le personnalisme, p. 7.

7 См.: Loubet del Bayle J.-L. Les non-conformistes des annees 30: Une tentative de renouvellement de la pensee politique francaise. P., 1969, p. 338, 276.

8 См.: Baudry G.-H. Socialisme et humanisme. Lille, 1978, p. 6, 7.

9 Mounter Е. Manifesto au service du personnalisme. P., 1936, p. 63.

10 Mounter Е. Qu'est-ce que le personnalisme, p. 104. " Mounier Е. Revolution personnaliste et communautaire. - In: Oeuvres. P., 1961, vol. 1, p. 154.

12 Mourner Е. Le personnalisme, p. 16.

13 Ibid., p. 14.

14 Mourner Е. Introduction aux existentialismes. P., 1946, p. 22, 18.

15 См.: Mounter E. La petite peur du XX-me siecle. P., 1948, p. 58.

16 Loubet del Bayle J.-L. Les non-conformistes des annees 30, p. 280.

17 См.: Mounter Е. Revolution personnaliste et communautaire, p. 154.

18 См.: Mourner Е. Le personnalisme, p. 39-40.

19 Mounier et sa generation. P., 1956, p. 152.

20 Domenach J.-M., Lefort G., Thibaud P. Le travail social c'est le corps social en travail. - Esprit, 1972, N 4/5, p. 805.

21 См.: Domenach J.-М. Note sur le bon usage de 1'avenir. - Esprit, 1966, N 2;

Gombin R. Actualite de Fourier. - Esprit, 1974, N 4.

22 Gombin R. Actualite de Fourier, p. 609.

23 См.: Domenach J.-M. Note sur le bon usage de 1'avenir, p. 278.

24 Domenach J.-M. Critique d'un eloge. - Esprit, 1969, N 12, p. 81.

25 Domenach J.-M. L'ideologie du mouvement. - Esprit, 1968, N 8/9, p. 38.

26 Ibid.

27 Thibaud P. A propos des revues, a propos de l'intelligentsia, a propos de cette revue. - Esprit, 1977, N 3, p. 520.

28 См.: Thibaud P. Aujourd'hui. - Esprit, 1976, N 12, p. 757, 758.

29 Changer la culture et la politique.-Esprit, 1977, N 1, p. 1.

30 См.: Thibaud P. Liberte et communication. - Esprit, 1978, N 10, p. 40.

31 См.: Вдовина И. С. Эстетика французского персонализма. М., 1981.

32 Mongin О. Creation, creativite, quotidiennete. - Esprit, 1979, N 9/10, p. 194.

33 См.: Thibaud P. Voir la modernite. - Esprit, 1979, N 9/10, p. 240.

Текст взят из книги: Буржуазная философская антропология ХХ века М., Наука, 1986 стр 90-104