Дорофеев. Д.Ю.

 

   Западное христианство накануне и после Реформации.

  (2 ч.)

  Твердые устои Средневекового западного христианств были фундированы тем уникальным по своей гармоничности союзом логики и веры, разума и откровения, знания и Св. Писания, философии и теологии, который и известен под именем высокой схоластики, чьим наивысшим проявлением был и остается Фома Аквинский(1225-1274). Предвестником неминуемого конца Средневековья стало надвигающееся разрушение хрупкого равновесия этого союза как со стороны философско-теологической, так и социально-политической. Конец 13 века знаменуется началом политического противостояния между Францией, в которой в это время активно идут процессы централизации, и Священной Римской империей, которая, наоборот, подвержена все более и более набирающимся силам тенденциям децентрализации, уже зримо представленным в эпоху Великого Междуцарствия(1254-1273) и приведшим к появлению в западной Европе отдельных независимых и амбициозных феодальных государств. В качестве некоего символического рубикона, воплощающего собой единство светской и церковной властей и служащего условной границей между расцветом средневековья и начинающимся его закатом, можно выделить фигуру Людовика 9 Святого, погибшего во время Восьмого Крестового похода в Тунисе. После него разногласия между наиболее влиятельными светскими европейскими монархами и римским первосвященником постоянно увеличивались. Это проявлялось, например, в административных реформах Филиппа 4 Красивого(1285-1314), претендующего на полную политическую и материальную независимость от церкви и заставившего папу Климента 5 в 1309 году перенести папскую резиденцию из Рима в Авиньон под контроль французского монарха; или в открытом конфликте императора Римской империи Людвига 4 Баварского(1314-1347) со вторым авиньонским папой Иоанном 22, приведшем к отлучению Людвига от церкви, наложением на империю интердикта(т.е. запрета на совершение на территории империи литургии и священных таинств) и открытым военным противостоянием, закончившегося все же победой императора, сумевшего посадить на престол «своего» папу Николай 5 в 1328 году. Если же говорить о разложении схоластического единства в философско-богословской сфере, то это разложение шло в двух направлениях. Первое направление осуществлялось во все более увеличивающемся приоритете формально-логического и рационального начал, приводящего к ущемлению догматического значения христианских основоположений и религиозной веры в процессе познания истины, что было вызвано как влиянием арабской философии(прежде всего философии Аверроэса, нашедшей своих проводников в западном христианском мире в лице Сигера Брабантского, Боэтия Дакский и Марсилио Падуанского), так и упрощением, схематизацией возможностей перипатетической философии, объясняемого неспособностью осуществлять тот высокий синтез веры и знания, который мы находим у Альберта Великого и Фомы Аквинского. Второе направление, наоборот, шло по пути признания во все большем и большем количестве вопросов, связанных с познанием божественных истин, приоритета мистического богооткровения над возможностями чистого разума, что знаменовало победу способности верить над способностью доказывать. В определенном смысле источником этого движения явился авторитет Франциска Ассизского, поставившего своим примером на первое по значимости место энергию непосредственной жизненной веры, а не формальную изощренность абстрактных теологических спекуляций. Не случайно именно такие члены францисканского ордена, как Дунс Скот и Уильям Оккам в конце 13-нач.14 веков уменьшали значимость разума. Если Дунс Скот значительно расширил перечень богооткровенных истин, которые не могут быть доказаны, признавая, правда, что они могут быть поняты, если в них уже верят, то Уильям Оккам считал, что ничего из того, что касается Бога, даже его существование, недоказуемо с помощью естественного разума, а должно быть принято на веру.

 Итогом этого движения стало выражение недоверия к построениям схоластически философствующей теологии и обращение к логически недоказуемому опыту мистической очевидности, основанной на непосредственном брачном союзе человеческой души-невесты и Христа-жениха(unica mystica). Позднее Средневековье, уже свидетельствуя о своем закате, смогло с удивительной мощью раскрыть себя в произведениях мистической направленности—к ним относятся автор труда «О подражании Христу», Рейсбрук, Герсон, Майстер Экхарт и идущая от него линия немецкой мистики(Г.Сузо, И.Таулер) и др. Практически у всех у них были острые конфликты с церквью, осуждающей их новаторские взгляды, благодаря которым и в которых Средневековье постепенно переходило к эпохе Возрождения и Реформации(например, к пантеистичной натурфилософии Дж. Бруно и мистической теологии Н.Кузанского).

  В этом смысле неудивительно, что воплощение одной из самых острых реакций на средневеково-схоластический способ умствований в отношении Бога, анонимный трактат Theologia deutsch, «Немецкая теология», был впервые опубликован в 1516 году именно Мартином Лютером, который, уже во втором издании 1518 года, в своем восторженном предисловии заявлял, что, за исключением творений Августина и Библии, «Немецкая теология» научила его в понимании Бога, Христа и человека более всех других. Мистический фон был и у тех многочисленных сект, которые начинают активно распространяться по Европе с конца 12 века, способствуя падению средневекового мировоззрения. Эти мистические секты образовывались уже зачастую не из монахов, а из мирян. Так образуется группа людей, решивших следовать идеалу апостольской жизни(vita apostolica), не уходя в монастырь и принимая обет добровольной бедности. Формируется мистичность мирской аскетичности, осуществляющаяся вне официальных церковных структур. Появляется особый феномен «женской мистики», акцентирующейся на «мистическом эротизме». Особенно здесь выделялось движение бегинов, первые члены которого появились уже в 1180 году в окрестностях Льежа. Бегины, большинство из которых были женщины, практиковали личный, могущий отличаться от официально признанного, поиск путей приближения к богу. Бегины образовывали общины, обладающие значительной самостоятельностью и автономностью, которые занимались как самосовершенствованием, так и практической работой, которая приносила им средства к существованию. Из среды бегинов вышли такие известные авторы мистических текстов, как Метхильда Магдебургская, Хадевика Анверская, Маргареты Порте. Нельзя не упомянуть и еретическую секту «Свободного Духа»(Spiritus libertatis). В ней акцентируется проблема рождения бога в человеке, приводящее к растворению человека в боге или даже к превращению человека в Бога. Можно также назвать близкую по ориентации секту бегардов. Все эти движения свидетельствует о неудовлетворенности все более и более широких кругов формально-схоластических установок, развитии личного и национального самосознания, стремлении преодолевать установившийся порядок традиционного римско-католического догматизма.

  Не удивительно, что жизненность религиозной мистичности, перейдя широкие массы населения, не могла не вызвать ощущения отхода застывшей в своем официозе римской курии от заветов Нагорной Проповеди и принципов апостольской жизни. Церковный писатель 15 века Дитрих Нигеймский писал, что не хватило бы и ста верблюдов, чтобы свезти все сочинения посвященные предложениям по необходимости реформы христианства. Первые проекты создания автономной от власти римского первосвященника церкви появляются у профессора Оксфордского университета Джона Виклифа(Уиклифа)(1320-1384). Он выдвигает требования по оформлению полной автономности английской церкви от римской, ее подчинения в гражданских делах королю, настаивает на приоритете Священного Писания над церковным преданием, отказывает в возможности церковной иерархии отпускать грехи и выдавать индульгенции, переводит вместе с двумя сторонниками Библию с латинского на английский. Сподвижники Виклифа борются за секуляризацию церковных земель, развивают учение своего учителя о «бедной церкви», о необходимости членам церкви в повседневной жизни соответствовать образцу Христа, а руководителям церкви—отказываться от претензий на мирскую власть, посвящая себя миру духа. Большое место занимает критика формализованного культа и монашества. Взгляды Виклифа распространялись среди народа бродячими проповедниками из разных погребальных братств—они вошли в историю как «лолларды»(от lollen—тихо петь, напевать погребальные песни). Их критика католической церкви была даже более радикальной, чем у самого Виклифа. Виклиф своими работами «О светской власти», «О божественной власти» подготовил благоприятную почву для дальнейшего реформационного движения. Сам он был в 1418 году признан Констанцским собором еретиком, его кости были извлечены из могилы, сожжены, а пепел брошен в реку. Но усилия Виклифа оказались воспринятыми в скором времени и в континентальной Европе. Его сторонники, спасаясь от преследований в Англии, бежали в Прагу, где и распространяли труды своего учителя. На чешский язык их стал переводить Ян Гус(1369-1415), декан философского факультета Пражского университета. Гус поддержал и развил начинания Виклифа в своем труде «О церкви», о также способствовал переводу Библии на чешский язык. Сначала он имел поддержку светских властей, но позже теряет ее,. после своего осуждения папой приезжает в 1414 году на Констанцский собор защищать свои взгляды, снабженной выданной ему Сигизмундом Люксембургским охранной грамотой, но арестовывается и 6 июля 1415 года сжигается на костре. В стане гуситов в дальнейшем последовала разделение на умеренное крыло, состоящее преимущественно из бюргерско-дворянского сословия, и радикального, состоявшего из крестьян и ремесленников  и называвшегося таборитами, по имени основанного ими в 1420 году города Табор.

  Если подытоживать выдвигаемые предреформационным движением принципы, то можно выделить следующие. 1.Создание автономных и независимых от римско-католических национальных церковных структур; 2. Приоритет положений Священного Писания и непосредственного религиозного опыта над традиционным догматизмом и формализованным культом; 3. Главенство светской власти над церковной в сфере государственной политики; 4. Акцентирование на основополагающую значимость непосредственных отношений человека и Бога и, как следствие, существенное уменьшение значения опосредующей эти отношения роли специального церковного сословия; 5. Критика привилегированного положения духовенства как в практической сфере(власть, богатство), так и в духовной(исключительное право на толкование Священного писания, чтение проповедей).

  Все эти положения найдут свое развитие и систематическое богословское обоснование в жизни и трудах лидера Реформации Мартина Лютера(1483-1546). До него Реформацию только подготавливали—он же ее осуществил. В этом и состоит то фундаментально-историческое значение Лютера для Европы Нового времени, которое позволяет по уровню качественных перемен выделять его прежде всего(наряду с ним Гете по этому критерию исторической продуктивности Гете выделял также Петра Великого и Наполеона). Историческая уникальность масштабности деятельности Лютера стала определяющей для практически всех сфер жизни Германии, а через нее—и всей Европы. Результаты его преобразовательных реформ коснулись развития не только богословия, но и политики, экономики, национального языка, практически всех сфер культурной, общественной, хозяйственной и повседневной жизни.

  Сам термин «протестантизм», «протестанты» возник когда уже движение Реформации была на полном ходу. В 1529 году группа немецких князей и городов оформило «протест» против отмены Шпейерским рейхстагом права выбирать религию. которое были ими ранее получено в 1526 году. Протест был жизненной энергией немецкой Реформации, чье утверждение осуществлялось в постоянной борьбе. Борьба как способ существования Реформации и самого Лютера—это динамичность, активность, развитие, обновление; отсюда один из центральных принципов Реформации—ecclesia semper reformanda, церковь всегда нуждается в обновлении. Какие же наиболее фундаментальные установки можно выделить в протестантизме прежде всего?

 Опираясь прежде всего на ап. Павла, Августина(сам Лютер воспитывался в августинском монастыре) и на традиции немецкой мистики, Лютер акцентирует внимание на «ничтожестве» человека. Здесь им используется опыт мистики Ничто, прежде всего у Экхарта, которая была призвана показать, что все сущее само по себе ничего не представляет и является перед лицом Бога ничто, т.е. его бытие дается ему в постоянном акте напрямую и исключительно только Богом. Здесь устанавливается та уникальная непосредственная открытость человека перед Богом, которая делает немыслимой, невозможной и излишней наличие какого-либо посредника из духовенства. Здесь признается та изначальная(в силу первородного греха) и самостоятельно непреодолимая греховность человеческой природы, которая понуждает искать спасение только в милосердии Бога, откликающемся на искреннюю веру, не стремящуюся заменить божественную милость своей активностью—отсюда и идет знаменитый принцип протестантизма о спасении не делами, а «только верой»(sofa fide), «только Писанием»(sola Scriptura), «только благодатью»(sola gratia). Здесь берет свое начало стремление к искоренению власти любого внешнего авторитета, не могущего встать на место свободно принимаемой и исповедуемой внутренней вере—как следствие, это означает ниспровержение или уменьшение значения всех внешних форм спасения и почитания: индульгенции, веры в чудеса, отпущения грехов, церковному авторитету, монашескому способу жизни, почитанию святых, икон и т.д. Полностью препоручая себя Богу и обретая Его в своем внутреннем опыте, протестант обретает для себя свободу, связанную с преодолением любой внешней значимости по отношению к нему.

Учение Лютера в качестве самого главного фундамента опирается на Иисуса Христа, его даже понимают как «теологию Креста». Это связано с тем, что изначальные человеческие грехи признаются прощеными благодаря страданиям Христа, поэтому именно вера в Христа способна принести верующему человеку, которого пронизывает ощущение своей непреодолимой греховности, надежду и спасение. Поскольку же признается в качестве единственно и исключительно значащего непосредственное внутреннее отношение в духе к Христу, то религиозность перестает быть локализованной в своих специфических формах, становясь жизненной, осуществляясь исключительно в душе человека и сливаясь с естественными формами повседневной жизни—это означает принятие и инициирование активной, созидающей, деятельной формы существования, не требующей таких форм внешнего аскетизма, как, например, нищелюбие или безбрачие. Согласно этому принципу, церковь—это духовная, невидимая общность истинно верующих в Христа, а не внешняя система иерархической авторитетности. Каждый христианин благодаря крещению становится равноправным членом этой церкви, а благодать равно дается Богом всем крещеным. Такое понимание снимает догматическое разделение между священником и мирянином и даже между святым и рядовым верующим.  Таинства Лютер понимал не как средства спасения, а как знаки, свидетельствующие о воли Бога, знаки, которые пробуждают у людей уверенность в спасении. Им принималось учение о таинстве евхаристии, т.е. о реальном присутствии тела и крови Христа в освященных хлебе и вине, чем он отличался от более радикально настроенных в отношении таинств Цвингли и Кальвина. Вообще же в лютеранстве осталось два таинства: крещение младенцев и причащение. Сама система лютеранского церковного устройства также во многих определяющих чертах была установлена Лютером. Существенной новацией в богослужении явилось введение музыкальной составляющей, сопровождающей коллективные песнопения; это значительно способствовало популяризации и распространению протестантизма. Признавая непознаваемость Бога силами разума, Лютер признавал богооткровение человеку по благодати, в Св. Духе. Сам Бог признается как абсолютная воля, определяющая собой все стороны жизни и деятельности человека, которым по этой причине придается религиозный статус; особую фаталистичную радикальность этот тезис обретает в теологии Кальвина, по сути отрицающей свободную волю человека. В лютеранстве же особо подчеркивается свобода духа, которая не может определяться и полагаться извне, а может обретаться только изнутри, воплощаясь во всей целостности многообразных проявлений человека. Сама истина понимается здесь не как наличная данность, а как постоянный процесс обретения—обретения человека в истине духа.

Все эти положения вызвали живой отклик среди самых разных слоев населения—от высшего дворянства, использовавшего лютеровские реформы как возможности получения политической и финансовой независимости, до простого крестьянского населения, получившего возможность избегать жесткой церковной цензуры в своей повседневной жизни(последнее воплощалось и в крайних формах, когда население, исходя из положения о спасения «только верой», пускалось в самые недопустимые грехи, что временами вызывало у Лютера тягостные сомнения в истинности своего учения, впрочем, бывшие кратковременными). Этому способствовала удивительная активность Лютера на ниве распространения своих взглядов: он отличался уникальной работоспособностью, талантом во владении смысловыми возможностями немецкого языка, политической гибкостью и несомненной глубиной мыслителя. Среди его работ выделяются «Комментарии к Посланию к Римлянам»(1516), виттенбергские «95 тезисов»(1517), «Комментарии к Посланию к Галатам»(1518), «К христианскому дворянству немецкой нации»(1520), «О свободе христианина»(1520), «О порабощенной воле»(1525; Лютер считал эту работу самой значительной из всего им созданного), «Исповедь Мартина Лютера о святом причастии»(1528), окончание многолетнего перевода Библии(1534), не говоря уже о множестве полемических богословских и политических работ, написанных по самым разным поводам и получающих всегда быстрое распространение. Среди жизненных событий можно остановиться на годах его учебы в Эрфуртском университете(1501-1506), рукоположении в сан(1507), поступление на богословский факультет Виттенбергского университета(1508), на отлучении Лютера от церкви буллой Льва 10(1521), на разрыв с Эразмом Роттердамским(1523), на женитьбе Лютера на Катарине фон бора(1525), на семейную жизнь Лютеров в виттенбергском монастыре(1543-1546). Самым близким и верным его соратником и другом был Филипп Меланхтон, самыми непримиримыми врагами, помимо римского первосвященника, были лидеры швейцарской Реформации Цвингли и Кальвин.

 

Литература:

1.      Г. Гейне, К истории религии и философии в Германии, М., 1994.

2.      Г. Брендлер, Мартин Лютер. Теология и революция., Спб, 2001.

3.      И. Гобри, Лютер, М., 2000.

4.      В. Дильтей, Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации., М., 2000.

5.      М. Лютер, 95 тезисов, Спб, 2002.