ТВОРЕНИЯ
Макарий Великий
Слово 5. О возвышении ума
1. Блаженный Моисей в той славе Духа, которая сияла на лице его, и на которую не мог взирать ни один человек, представил нам образ, как в воскресение праведных прославлены будут тела Святых тою славою, какую верные души Святых еще ныне сподоблены иметь во внутреннем человеке. Ибо сказано: мы откровенным лицем, то есть во внутреннем человеке, славу Господню взираем, в той же образ преобразующеся от славы в славу (2 Кор. 3, 18). О Моисее написано еще, что сорок ночей и столько же дней не вспомнил он ни о пище, ни о питии; а это свойственно не человеческой природе, разве только Моисей приобщался духовной пищи, — той самой, какой святые души еще ныне причащаются от Духа.2. Та слава, какою здесь еще обогащаются души Святых, в воскресение покроет и облечет нагие тела, и восхитит их на небеса; и тогда уже будут они вместе и телом и душею непрестанно упокоеваться в царствии Божием. Бог, сотворив Адама, не дал ему телесных крыл, как птицам, потому что намерен был по воскресении даровать ему духовные крыла, чтобы на них воспарял и восхищаем он был, без сомнения, куда восхощет Дух. Сии же умные крыла дано еще ныне иметь душам Святых, и они восторгают Святых к небесному мудрствованию; потому что у христиан иной мир, иные одеяния, иная трапеза, иное наслаждение. Ибо знаем, что Христос придет с небес воскресить почивших от начала века, как учат и Божественные Писания, и что разделит Он воскрешенных на две части, и так далее.
3. У кого в попечении, как можно совершеннее, преуспеть в христианской жизни, тем преимущественно надлежит со всею рачительностию позаботиться о смысле, рассудке и о владычественной силе души, чтобы, в точности произведя различение хорошего и худого, и от чистой природы отделив страсти привзошедшие вопреки природе, могли они жить непреткновенно, рассудком пользуясь, как оком, и в состоянии были не соглашаться на побуждения к пороку. Ибо в душе есть желание — телесные члены соблюдать чистыми от испорченности чувств, ограждать себя от мирских развлечений, охранять сердце, чтобы помыслов своих не рассеивало по всему пространству мира, но отвсюду их собирало и удерживало от земных попечений и удовольствий. Посему, Господь, когда видит, что человек живет таким образом, ведет себя с такою строгостию и готов служить Ему со страхом и трепетом, тогда подает ему помощь благодати Своей. Но что было бы делать Богу с тем, кто добровольно предает себя миру и ходит во след его удовольствий?
4. Пять оных трезвившихся дев, которые в сосуды сердца взяли необычайный для их природы елей, то есть благодать Духа, возмогли войти с Женихом в брачный чертог. Другие же юродивые и злые девы, удовлетворившись собственною своею природою, не трезвились и не потщились в сердца свои взять тот же елей радования, но как бы предались сну по причине нерадения, лености и самомнения о своей праведности; почему и чертог царства для них заключен. Ибо явно, что были они задержаны какими-нибудь мирскими узами и мирскою приязнью, а потому и не оказали небесному Жениху совершенной своей любви и приверженности. А души, взыскавшие сей необычайной для природы их святыни Духа, всею своею любовью прилепившиеся ко Христу, там ходят; там молятся, там рассуждают, там размышляют, удалившись от всего прочего. Ибо пять душевных чувств: разумение, ведение, рассудительность, терпение, милость, если приимут свыше благодать и святыню Духа, будут истинно мудрыми девами. Если же остаются при своей природе; то подлинно делаются юродивыми, и оказываются чадами мира.
5. Как порок есть нечто странное для нашей природы, — он вкрался в нас вследствие преступления первого человека, и мы приняли его, и со временем сделался он для нас как бы природою: так сим необычайным для нашей природы (разумею дар небесного Духа) надлежит нам опять изгнать порок из естества нашего, и восстановить себя в первобытную чистоту. Почему, если не достигнем сего многими молениями, верою, внимательностью и отвращением от мирского, и если оскверненная пороком природа наша не будет освящена оною любовию, то есть, Господом, и не пребудем до конца непреткновенными, исполняя Божественные Его заповеди; то не возможем получить небесного царства.
6. Намереваюсь по возможности изложить некоторое тонкое и глубокое учение. Беспредельный и бесплотный Господь по беспредельной благости плототворит Себя; Великий и Пресущественный, как сказал бы иной, умаляется, чтобы прийти в возможность срастворяться с умными Своими тварями — душами, разумею Святых и Ангелов, чтоб и для них сделалось возможным причащаться бессмертной жизни Его Божества; потому что всякая тварь, и Ангел, и душа, и демон, по собственной своей природе, есть тело. Ибо хотя они утонченны; однако же, в существе своем и по отличительным чертам и по образу соответственно утонченности природы своей, суть тонкое тело, тогда как это тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи тонким телом, обложилась и облеклась членами сего тела, облеклась оком, которым смотрит, облеклась и этим ухом, которым слышит, и рукою, и ноздрями, и одним словом, душа облеклась всеми членами тела и срастворилась с ними; вследствие чего и совершает все отправления, какие предлежат ей в жизни. Подобным же образом, неизглаголанная и недомыслимая благость Христова умаляет, плототворит себя, срастворяется с верными и любящими Христа душами, объемлет их и, по изречению Павлову, бывает с ними един дух (1 Кор. 6, 17), душа, так сказать, в душу и ипостась в ипостась, чтобы таковая душа могла жить Его Божеством, достигнуть бессмертной жизни и наслаждаться нерастленным удовольствием и неизреченною славою.
7. Для такой души Господь, когда угодно Ему, бывает огнем, пожигающим в ней все негодное и совне привзошедшее, как и Пророк говорит: Бог наш огнь потребляяй есть (Втор. 4, 24); а иногда бывает неизреченным упокоением, иногда же радостью и миром согревает и объемлет душу. Ей только должно прилагать старание любить Его и угождать Ему добрыми нравами, и на самом опыте, для самого чувства осязательным образом, увидит она те неизреченные блага, ихже око не виде и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), и какими только бывает Дух Господень то в упокоение, то в радость и наслаждение и в жизнь душе, оказавшейся Его достойною; потому что плототворит Себя как в духовную пищу, так и в ризу и в неисповедимые лепоты, чтобы таким образом исполнить душу духовного веселья. Ибо говорит: Аз есмь хлеб животный (Ин. 6, 51), и: пияй от воды, юже Аз дам, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Ин. 4, 14).
8. Так Бог являлся каждому из иереев и Святых, как Его была на то воля, и как полезно было сподобившемуся видения; например: иначе являлся Аврааму, иначе Исааку, иначе Иакову, Ною, Даниилу, Моисею, Давиду и каждому из Пророков, умаляя и плототворя Себя, как сказано, преображаясь, и сим любящим Его, по великой и недомыслимой любви, какую имел к ним, давая Себя видеть, не каков Он Сам в Себе, потому что Бог невместим, но соответственно их вместимости и силе.
9. Душа, сподобившаяся вместить в себе силу свыше и оный Божественный огнь, имея в членах своих срастворенную любовь небесного благого Духа, совершенно отрешается от уз порока. Как железо, или свинец, золото и серебро, вложенные в огонь распускаются и твердость своего естества пременяют в мягкость и, пока бывают в огне от силы огня делаются неупорными, уступчивыми, сложившими с себя естественную свою твердость: так душа, прияв в себя небесный огнь духовной любви, устраняется от всякого пристрастия к духу мира, освобождается от уз порока, отлагает естественную свою греховную жесткость, все мирское почитая малым и недостойным уважения. Сказываю же, что, если будут у ней крайне любимые братья, и станут ей препятствовать в оной любви, то и от них отрекается душа, плененная такою любовью. Ибо, если плотская любовь вступающих в брачный союз разлучает с отцем, с матерью, с братьями, и если кто любит кого из них, то любит не много, все же расположение и всю привязанность устремляет к сожительнице своей, и если плотская приязнь так отрешает от всякой другой мирской приязни: то предавшиеся оной бесстрастной любви едва ли могут быть задержаны чем-либо мирским.
10. Бог, как благий и человеколюбивый, долготерпелив и весьма ожидает покаяния от каждого из согрешающих, обращение кающегося вменяя в небесный праздник. Ибо Сам говорит: радость будет на небеси о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Но, если кто, видя сию благость и долготерпение, видя, что, Бог не наказывает за каждый грех, ожидая, как сказали мы, покаяния, презрит заповедь и самую благость, — увы! — обратит в повод к небрежению, присовокупляя грех ко греху, на одном грехопадении созидая другое, леность прилагая к лености; то исполнит он меру грехов, и уловлен уже будет таким грехом, из которого невозможно ему восстать, и он погибает, вотще спасаясь от сокрушения и в конец преданный лукавому. Так было с Содомлянами; они исполнили, даже превзошли, меру грехов; и, когда не осталось в них, так сказать, искры покаяния, — по суду Божию стали добычею огня. Так было при Ное. Предавшись необузданным стремлениям к пороку, не показывая в себе никакого покаяния, люди собрали для себя такое бремя грехов, что совершенно растлили в совокупности всю землю. Так к Египтянам, которые много согрешали и оскорбляли народ Божий, Бог был благ, не предавал их совершенному истреблению, но разными казнями вел к покаянию. Когда же, едва обратившись к Богу, снова возвращались к пороку, предавались прежнему неверию, и напоследок погнались за изведенным Божиим народом: тогда суд Божий истребил и погубил их совершенно. Так, когда Израиль много согрешал и убивал Пророков Божиих, — Бог сохранял обычное Ему долготерпение. Но когда Израильтяне до того преуспели в злобе, что не устыдились достоинства Владыки, но и на оное возложили убийственные руки: тогда навсегда они отвержены и низринуты; отняты у них пророчество, и священство, и богослужение, и даны уверовавшим язычникам.
11. Усердно притечем к зовущему Христу, изливая пред Ним сердца, не будем с упорством отчаиваться в своем спасении. Ибо и это ухищрение лукавого — напоминанием о прежних грехах доводит до отчаяния. Но нам должно представлять, что если Господь, пришедши, был врачом и целителем слепых, расслабленных и глухих, воскрешал подвергшихся уже тлению мертвецов; то кольми паче исцелит слепоту ума, расслабление души и глухоту нерадивого сердца; потому что не иной кто, но Он же Сам, сотворивший тело, сотворил и душу. И если так благоволил и милостив был к тому, что разрушается и умирает; то не тем ли паче человеколюбиво уврачует бессмертную душу, которая была одержима недугом порока и неведения, и потом к Нему притекает и Его просит? Ибо Его это слово: Отец Мой небесный не сотворит ли отмщение вопиющих к Нему день и нощь? Ей глаголю вам, сотворит отмщение их вскоре (Лк. 18, 7). И также: просите, и дастся вам (Мф. 7, 7); еще: аще и не даст ему, зане друг ему есть: но за безочство его востав даст ему, елика требует (Лк. 11, 8). А сим убеждает Он просить неотступно и постоянно; потому что ради грешников и пришел, чтобы их обратить к Себе. Только мы, отступив от прежних худых дел, предадимся Господу; а Он не презрит, но готов будет подать нам Свою помощь.
12. Как в рассуждении одержимых болезнью и немощью, когда тело их не в состоянии уже принимать пищи и пития, ведет сие к отчаянию и служит признаком смерти; почему, друзья и родные начинают при сем плакать: так Бог и Ангелы достойными великой скорби и слез признают те души, которые не в состоянии питаться небесною пищею. Посему, если сделался ты престолом Божиим, и Бог восседает в тебе, если душа твоя стала вся духовным оком, вся — светом, насыщена оною пищею Духа, напоена живою водою, духовным вином, веселящим сердце, если облек ты душу в ризу неизреченного света, если опытно и несомненно дознал все сие внутренний твой человек: то живешь уже ты вечною жизнью, и в настоящее время упокоеваясь во Христе. Если же не получил ты сего и не вошел в обладание сим; то проливай горячие слезы и рыдай, что не имеешь еще такого богатства, и да будут у тебя и забота и непрестанное моление о нищете твоей. И о если бы хотя ощущение своего убожества явилось в том, кто пребывает в оном, и не вел бы он себя беззаботно, как пресытившийся Божественным богатством! Ибо сказано: ищай обретает и толкущему отверзется (Мф. 7, 8).
13. Если и оный составный елей имеет столько силы, что помазанные им вступают уже в царственную славу; то кольми паче те, у которых ум и внутренний человек помазаны освящающим елеем радования, и которые прияли залог благого Духа, взойдут в меру совершенства, то есть, царства и сыноположения Христова, соделавшись сотаинниками самого Царя, когда угодно, имея право входить ко Отцу и исходить от Него. Ибо хотя и не получили они совершенного наследия, будучи обложены еще тяготою плоти: однако же, по причине залога Духа, несомненно для них уповаемое, и что воцарятся со Христом и будут в обилии и полноте Духа, не сомневаются они в этом, потому что, находясь еще в плоти, испытали уже оную силу и оное наслаждение. Ибо нисходящая благодать чрез очищение внутреннего человека и ума совершенно отъемлет покрывало сатаны, наложенное на людей преслушанием, и отревает от души всякую скверну и всякий нечистый помысл, с тою целию, чтобы душа соделалась чистою и, прияв собственное свое естество, ясными очами и невозбранно взирала на славу истинного света. И таковые здесь еще бывают восхищены в оный век, и созерцают тамошние красоты и чудеса. Как телесное око, когда ничем не страждет и здорово, смело смотрит на солнечные лучи: так и они, имея просвещенный и чистый ум, во всякое время созерцают непреступное сияние Господа. Но таковая степень нелегко достигается людьми; напротив того, потребны для сего продолжительные труды, неисчислимые подвиги и поты. Ибо много таких, в которых присутствует действующая благодать, и от которых также нимало не отступал кроющийся в них порок, напротив же того, два духа — дух света и дух тьмы действуют в одном и том же сердце. А сказанное: кое общение свету ко тме (2 Кор. 6, 14), и: свет во тме светится и проч. (Ин. 1, 5), должно принимать в различных отношениях, а не односторонним образом. Иные в такой мере упокоеваются благодатью Божиею, в какой могут владеть собою и не уступать над собою победы живущему в них греху. И случается, что иногда, пребывая в прилежной молитве, они упокоеваются, а потом подвергаются действию нечистых помыслов и окрадываются грехом, хотя в них же пребывает и самая благодать. Почему, люди легкомысленные и не постигшие в точности, сколько действует в них Божественная благодать, думали, что вовсе истреблен в них грех; имеющие же рассудительность и ум не будут отрицать, что, когда обитает в них и Божия благодать, приводятся они в колебание скверными и неуместными помыслами.
14. Нередко видели мы, что некоторые из братии получали богатую благодать, и, в продолжение пяти или шести лет действия, похоти совершенно в них увядали и угасали, а потом, когда думали, что достигли пристани и тишины, порок, как бы явившись из засады, так неприязненно и свирепо нападал на них тогда, что приводило их сие в изумление и недоумение. Посему, никто из людей проницательного разума не осмеливался говорить о себе: "поелику пребывает со мною благодать; то свободен уже я от греха;" потому что, по сказанному выше, в одном и том же уме действуют два духа. И хотя люди легкомысленные и невежды, имея в себе какую-нибудь тонкую духовную нить, говорят уже: "мы победили!" однако же, кажется мне, в действительности бывает дело так. Когда и чисто сияет солнце, — нашедший вдруг потемненный воздух, или туман, помрачает прекрасный свет его. В таком же почти положении бывают и те, которые сподобились благодати Божией, но не во всей полноте очистили себя, и во глубине одержимы еще грехом; почему, действительно нужно много рассудительности, чтобы поверить это самым совершенным опытом.
15. Как без глаз, языка, ушей и ног невозможно видеть, или говорить, слышать, или ходить: так без Бога и от Него подаваемой действенности равно невозможно соделаться причастником Божественных таин и познать Божию премудрость, или обогатиться по духу. Мудрые у еллинов занимаются словесными науками и усердно проводят время в словопрениях; а рабы Божии, хотя и незнакомы бывают с словесными науками, усовершаются Божественным ведением и Божиею благодатью.
16. С уверенностью же сказываю, что и самые оные Апостолы, исполненные благого Утешителя, не были вполне свободны от забот, но за весельем и неизреченною радостью следовал некоторый и страх в следствие самой даже благодати, а не потому, чтобы давали они предлог действовать в них злобе. Ибо сама благодать поставляла их в безопасность даже от малейшего уклонения с пути правого. Как ребенок, бросив небольшой камень в стену, ничего ей не сделает, или как слабая стрела нимало не повредит крепкую броню: так и какая-либо часть порока, приразившись к ним, оказывалась недейственною и тщетною; потому что хорошо были ограждены Христовою силою. Однако же и при всем совершенстве была в них свобода произвола. И неразумно говорят некоторые, что после благодати бывает отрешение и освобождение от забот. Господь и у совершенных взыскует душевного изволения на служение Духу, чтобы взаимное было согласие. Ибо Апостол говорит: Духа не угашайте (1 Сол. 5, 19).
17. Передать дело словом простым всякому по силам и удобно. Так, скажем для примера, всякому легко сказать, что хлеб приготовлен из пшеницы; но, чтобы подробно описать его приготовление, не у всякого достанет знания, и могут сделать сие только люди опытные. Подобно сему сказать просто о бесстрастии и совершенстве нетрудно и удобно, но дознать дело опытом значит тоже, что самым делом и на самой истине постигнуть, как приобретается совершенство.
18. Тех, которые предлагают духовное учение, не вкусив и не изведав опытом, уподобляю человеку, который летом, во время самого полдня, идет по пустынной и безводной равнине, потом, при сильной и палящей жажде, представляет в уме своем, что близ него находится прохладный источник с сладкою и прозрачною водою, и воображает, что он без всякого препятствия наслаждается водою в сытость; или, уподобляю человеку, который не вкушал и капли меда, но пытается объяснить другим, какова его сладость. Таковы поистине и те, которые, не дознав на самом деле и по собственному своему удостоверению, что такое совершенство, святыня и бесстрастие, хотят растолковать сие другим. Ибо если Бог даст им получить хотя малое сознание о том, о чем рассуждают они; то, без сомнения, узнают, что истина и самое дело несходны с их толкованием, но весьма много отличны. Евангелие решительно повелевает всякому человеку одно делать, а другое не делать, чтобы стать угодным человеколюбивому Царю. Ибо говорит: не гневайся, не пожелай: аще кто тя ударит в десную ланиту, обрати ему и другую (Мф. 5, 39). Апостол же, постепенно объясняя заповеданное, наставляет и в том, как мало помалу должно совершаться дело очищения, а именно, с терпением и великодушием, и сперва питает млеком, как младенцев, потом приводит в возрастание и наконец в совершенство. И, сказать так для примера, Евангелие предписало: сделай из волны совершенный хитон. Апостол же прекрасно объяснил, как должно прясть волну, соткать и приготовить хитон.
20. Иные воздерживаются от явного блуда, татьбы, любостяжания и подобных худых дел, и потому ставят себя в числе Святых; но им многого не достает, чтобы стать святыми на самом деле и поистине; потому что нередко в уме еще скрывается, живет и пресмыкается порок, и вовсе не удалялся от них. Святый же есть тот, кто освятил и совершенно очистил внутреннего человека. Некто из братьев, молясь вместе с другими братьями, пленен был Божественною силою и в восхищении видел горний град Иерусалим, светлые тамошние жилища, беспредельный и неизреченный свет, слышал голос, который говорил: "вот место упокоения праведных"! Потом надмившись и возымев высокое о себе мнение, впал в глубину греха, и в последствии стал добычею великих зол. Если же так было с ним; то возможно ли простому человеку сказать: "поелику пощусь, веду странническую жизнь, раздаю имение, сохранил себя от упомянутых худых дел, то ничего уже не остается, чтобы и мне быть Святым?" Воздержание от видимых худых дел не есть еще совершенство, как сказано; но очищение ума — вот совершенство!
21. Ты, предполагающий это, при бдительном надзоре над своими помыслами, войди к уму твоему, пленнику и рабу греха и рассмотри, что есть на дне его, во глубине твоих помыслов, — этого, разумею, змия, гнездящегося в так называемых тайниках души твоей и умерщвляющего тебя в главнейших членах души твоей. Ибо сердце подлинно есть необъятная бездна. Посему, если убил ты сего змия, если очистил себя от всякого беззакония, изринул из себя грех; то похвались о Боге чистотою; а в противном случае, смирившись, как скудный еще и грешный, приступи ко Христу, молясь о тайных твоих. Ибо все ветхое и новое Писание рассуждает, по-видимому, о чистоте; и всякому человеку, Иудею и Еллину, слово о чистоте вожделенно, хотя и не во всех действенно. Достигнуть же сего, то есть, чистоты сердца, не иначе возможно, как чрез единого Иисуса. Ибо Он есть ипостасная и сущая Истина, и без сей Истины невозможно как познать истину, так и улучить спасение.