ХОМЯКОВ Алексей Степанович [l(l3).5. 1804, Москва,-23. 9(5. 10). 1860, с. Ивановское, ныне Данковского р-на Липецкой обл.], русский религ. философ, поэт, публицист; основатель славянофильства (см. Славянофилы). Из старинного дворянского рода. Получил домашнее образование, сдал экзамен в Моск. ун-те на степень кандидата матем. наук. Был близок моек, кружку "любомудров". Сотрудничал в журн. "Европеец", "Москвитянин", "Русская беседа", был пред. Об-ва любителей рус. словесности при Моск. ун-те (1858-60). Сторонник отмены крепостного права путём реформы. В самодержавии видел единственно возможную для России политич. власть, но предлагал созыв Земского собора и ряд др. либеральных реформ (свободное выражение обществ, мнения, отмена смертной казни и т. п.). Статьёй X. "О старом и новом" (1839), распространявшейся в списках, датируется возникновение славянофильства .

Творчеству X. свойственна полемич. направленность (критика католицизма, протестантизма, западников, нем. клас-сич. идеализма и др.). В центре его воззрений - учение о "соборности" ("ка-фоличности", цельности, внутр. полноте), характеризующей природу не только христ. церкви, но также человека, общества, процессов познания и творчества. Тем самым "соборность" трактуется X. как общий метафизич. принцип устроения бытия - множество, собранное силой любви в "свободное и органическое единство" (противоположный тип -"ассоциация", формальное, внеш. соединение множества элементов). В дальнейшем это учение X. стало одной из основ концепций всеединства и личности в рус. религ. философии (Вл. С. Соловьёв, Е. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский, Л. П. Карсавин, С. Л. Франк). Существование человека, по X., динамично: он наделён способностью устремляться к бытию, богу, но для сохранения этой устремлённости необходимо особое состояние, "истинная вера", когда всё многообразие духовных и душевных сил человека собрано в живую и стройную цельность (важную роль в этом X. отводил воле). Вера - это одновременно "познание и жизнь", "живознанне".

В социальной философии противопоставление "соборности" и "ассоциативности" выступает у X. в виде антитезы общины и "дружины" (или "коммуны"), "истинного братства" и "условного договора" и т. д.; идеализируя рус. крест, общину, он усматривает в ней наибольшее приближение к обществ, идеалу. Мировая история, по X., это история народов, каждый из к-рых мыслится в духе романтизма как коллективная личность, "живое лицо", наделённое неповторимым обликом, характером и ист. призванием. Ход нац. истории определяется у X. соотношением начал "ассоциативности" и "соборности" в духовных истоках нации; с этой же антитезой связано и возведение в "Записках о всемирной истории" всех мировых религий и культур к двум началам - "кушитскому" (покорность необходимости - веществ, или ло-гич., религ. магизм и т. п.)и "иранскому" (свободная стихия духа, личности, устремлённость к творчеству, нравств. самосознание и т. д.). Специфич. характер рус. истории X., как и др. славянофилы, усматривал в православии как единственном источнике просвещения на Руси, в "мирном" процессе образования рус. нации, в общинном начале как основе обществ, устройства. Усвоение высшим сословием "чужеродных" начал зап. цивилизации привело, по X., к разрыву между "просвещённым обществом" и народом, достигшему апогея в послепетров-скую эпоху; возвращение к исконным началам - единств, путь к созданию самобытной нац. культуры. В рамках этой культурно-ист, и социальной утопии славянофилов X., в отличие от И. В. Киреевского и К. С. Аксакова, более критически относился к ранним этапам рус. истории.

С. С. Хоружий