Творчество Тарковского насыщено глубокими философскими идеями, в этом качестве он является прямым наследником Достоевского. При этом Тарковский последовательно развивает мировоззрение, характерное для русской религиозной философии начала XX века. Главная проблема, которая волновала Тарковского - что должен делать человек для того, чтобы изменить окружающий его несовершенный мир, для того, чтобы повлиять на бытие и добиться преображения мира к большему совершенству. Особенно ясно эта проблема поставлена в фильме "Страсти по Андрею" ("Андрей Рублев"). Здесь в качестве двух самых значимых деяний человека, способных преобразить мир, выступают творческое дерзание художника и акт самопожертвования, пример которого дал Иисус Христос. Финал фильма воплощает веру Тарковского в то, что соединяемые вместе и передаваемые от одного человека к другому акты творчества и самопожертвования способны преобразить весь мир, сделать его гармоничным и совершенным.

  Однако в последних трех фильмах в мировоззрении Тарковского происходит существенный сдвиг. Прежде всего исчезает вера в возможность сохранения гармонии в земном мире - вообще идея гармонии полностью исчезает из мировоззрения Тарковского. Не случайно в "Сталкере" Тарковский отказался от самых выразительных символов земной гармонии: коня, земного проливного дождя и яблока. В "Сталкере" Тарковский впервые говорит не столько о возможностях сделать мир более совершенным, гармоничным (в сравнении с его наличным не вполне совершенным состоянием), сколько о спасении мира от окончательного распада и хаоса, об удержании его на краю гибели, пусть даже в очень несовершенном состоянии. Тема апокалипсиса, вселенской катастрофы, ведущей к окончательной гибели всего осмысленного и целостного в бытии, к окончательному воцарению хаоса и абсурда, впервые появляется во всей своей силе именно в "Сталкере".

  Несмотря на все свои отличия от первых фильмов режиссера "Сталкер" удивительным образом воскрешает в новом звучании и главные темы "Страстей по Андрею". Единственный путь к спасению мира и человека совпадает с путем к Истине, и показал его людям Иисус Христос, Учитель. Тема Иисуса, его жизненного деяния, - как пример самопожертвования и пример отношения Учителя и его учеников - с новой силой проявляется в "Сталкере", хотя и не в столь очевидной и прямой форме, как в "Страстях по Андрею". Тарковский очень далек от традиционного христианства. Для него Иисус - это человек и только человек, значение его истории не в том, что Иисус принес людям божественное обетование, а в том, что он как человек оказался способен на жизненный подвиг, показавший всем людям путь к спасению - не в том смысле, что это спасение уже было осуществлено через жизнь Иисуса, а только в том, что он дал решающий пример, следуя за которым человечество само добъется своего спасения. В "Сталкере" идея Голгофы, идея самопожертвования проведена не столь явно, как это было в более ранних фильмах Тарковского. Пример Иисуса значим теперь для Тарковского не в его наиболее известном и трагическом итоге, а в незаметном, но не менее существенном жизненном содержании - как пример послушания перед бытием, служения бытию. В истории Иисуса важен не только подвиг последних минут его жизни, ведь в возможном подражании ему есть большой риск самовознесения (само слово "подвиг" - из лексикона нашего традиционного отношения к миру), но и терпеливость и методичность учительского призвания. Дело Иисуса живо и развивается, пока живы ученики этого дела, пока оно передается в незаметном жизненном служении и послушании от учителя к ученику. Именно так и ведет себя Сталкер по отношению к своим попутчикам; и в первую очередь по отношению к Писателю, поскольку, как выясняется, Писателю суждено стать учеником Сталкера, подобно тому как сам Сталкер когда-то был учеником Дикообраза. Посылая Писателя вперед в самые опасные моменты их похода по Зоне (используя для этого даже обман, когда он подсовывает Писателю две одинаковых спички в качестве "жребия"), Сталкер выполняет главное дело - он проверяет способность Писателя быть учеником, т. е. способность стать таким же сталкером, как он сам, способность занять правильную позицию по отношению к бытию, способность пройти свою часть пути к Истине. Его долгий, мучительный путь в тоннеле, прозванном "мясорубкой", предстает как аналог и символ пути на Голофу, а произошедшее после выхода из тоннеля странное событие - единственный показанный в фильме пример воздействия Зоны на человека - как аналог смерти и воскресения Иисуса.

  Смысл самоотречения и самопожертвования, к которому призван человек, не может быть понят им самим, более того, этот смысл не может сформироваться, высветиться в однократном акте самопожертвования, как не может быть ручьем или рекой одна капля. Только нескончаемая последовательность таких актов, непонятных и бессмысленных в своей оторванности от целого, формируют в своей абсурдной настойчивости долгожданный и уже негасимый свет всеобщего смысла, связующий бытие и возвращающий ему утраченную божественную основу. Об этой абсурдной настойчивости самопожертвования ради грядущего всеобщего спасения повествует "Ностальгия". Наконец, в "Жертвоприношении" Тарковский еще раз пытается призвать каждого из нас к пониманию того, что мир уже стоит на пороге катастрофы. Наша цивилизация построена на ложных основах и неспособна предотвратить приближение своей собственной гибели. Спасение возможно только если люди откажутся от самоуверенной позиции "хозяев" бытия и поймут свою абсолютную ответственность перед миром; и это чувство абсолютной ответственности вновь должно вести к готовности пожертвовать собой ради других людей и всего бытия.