|
|
Сочинения
РАЗМЫШЛЕНИЯ
ПЯТАЯ
КНИГА
1. Поутру, когда
медлишь вставать, пусть под рукой будет, что просыпаюсь на человеческое
дело. И еще я ворчу, когда иду делать то, ради чего рожден и зачем приведен
на свет? Или таково мое устроение, чтобы я под одеялом грелся? - Так
ведь сладко это. - А ты значит родился для того, чтобы сладко было?
И ничуть не для того, чтобы трудиться и действовать? Не видишь ты разве
травку, воробышков, муравьев, пауков, пчел, как они делают свое дело,
соустрояют, насколько в их силах, мировой строй? И ты после этого не
хочешь делать дело человека, не бежишь навстречу тому, что согласно
с твоей природой? - Отдыхать тоже нужно. - Верно. Так ведь природа дала
меру этому, как дала меру еде и питью. И все-таки ты берешь сверх меры,
сверх того, что достаточно; а в деле - нет, все "в пределах возможного".
Не любишь ты себя, иначе любил бы и свою природу, и волю ее. Вот ведь
кто любит свое ремесло - сохнут за своим делом, неумытые, непоевшие.
Ты, значит, меньше почитаешь собственную свою природу, чем чеканщик
свою чеканку, плясун - пляску, серебро - сребролюбец, тщеславие - честолюбец?
Ведь эти, когда их захватит страсть, ни еду не предпочтут, ни сон -
только б им умножать то, к чему они устремлены, а для тебя общественное
деяние мелковато и недостойно таких же усилий?
2. До чего же просто оттолкнуть и стереть всевозможные докучливые или
неподходящие представления и тут же оказаться во всевозможной тишине.
3. Считай себя достойным всякого слова и дела по природе, и пусть не
трогает тебя последующая брань или молва, а только то, прекрасно ли
сделанное и сказанное - не отказывай сам же себе в достоинстве. Потому
что у тех свое ведущее, и собственными устремлениями они распоряжаются.
Так что не смотри на это, а шествуй прямо, следуя природе собственной
и общей - у них обеих одна дорога.
4. Шествую в сообразии с природой, пока не упаду и не упокоюсь; отдам
дыхание тому, чем дышу всякий день, а упаду на то самое, из чего набрал
мой отец семени, мать - крови, молока - кормилица; чем всякий день столько
уж лет объедаюсь и опиваюсь, что носит меня, попирающего и столько раз
им злоупотреблявшего.
5. Остроте твоей они подивиться не могут - пусть! Но ведь есть много
такого, о чем ты не скажешь: не дала природа. Вот и являй себя в том,
что всецело зависит от тебя: неподдельность, строгость нрава, выносливость,
суровость к себе, несетование, неприхотливость, благожелательность,
благородство, самоограничение, немногоречие, величавость. Не чувствуешь
разве, сколько ты мог уже дать такого, где никакой не имеет силы ссылка
на бездарность и неспособность, а ты все остаешься на месте по собственной
воле? или может быть из-за бездарного устроения ты вынужден скулить
и цепляться, подлаживаться, жаловаться на немощь, угождать, чваниться
и столько метаться душой? Нет же, клянусь богами! Ты давно мог уйти
от этого; если бы и тогда осудили тебя, так разве что за тупость и неповоротливость.
Вот и надо стараться, не теряя это из виду и не упиваясь своей вялостью.
6. Иной, если сделает кому что-нибудь путное, не замедлит указать ему,
что тот отныне в долгу. Другой не так скор на это - он иначе, про себя
помышляет о другом как о должнике, помня, что ему сделал. А еще другой
как-то даже и не помнит, что сделал, а подобен лозе, которая принесла
свой плод и ничего не ждет сверх этого. Пробежал конь, выследила собака,
изготовила пчела мед, а человек добро - и не кричат, а переходят к другому,
к тому, чтобы, подобно лозе, снова принести плод в свою пору. - Значит,
надо быть среди тех, кто делает это некоторым образом бессознательно?
- Именно. - Но ведь как раз это и надо сознавать, потому что свойственно
общественному существу чувствовать, что оно действует общественно, и
- клянусь Зевсом - желать, чтобы и другой это почувствовал. - Верно
говоришь, не схватил только, о чем сейчас разговор. Вот ты и будешь
из тех, о ком я упомянул сперва, ибо и тех увлекает некая убедительность
счета. А захочешь понять, о чем разговор, так не бойся, - вот уж из-за
чего ни одного общественного деяния не упустишь.
7. Молитва афинян: пролейся дождем, милый мой Зевс, на пашню афинял
и на долины. Либо вовсе не молиться, либо вот так - просто и свободно.
8. Как говорят, что назначил Асклепий такому-то конные прогулки, холодные
умывания или ходить босым, точно так скажем: назначила природа целого
такому-то болезнь, увечье, утрату или еще что-нибудь такое. Ибо и там
это "назначить" имеет примерно такой смысл: назначил такому-то
то-то в соответствии с его здоровьем, и здесь то, как складываются у
кого-нибудь обстоятельства, как бы назначено ему в соответствии с его
судьбой. Мы говорим: "Так складываются у нас обстоятельства";
как ремесленники говорят, что складываются пригнанные камни в стенах
или пирамидах, когда они хорошо прилажены один к другому в той или иной
кладке. И так во всем - один лад. И как из всех тел составляется такое
вот тело мира, так из всех причин составляется такая вот причина-судьба.
То, о чем я говорю, знают и простые обыватели. Говорят же они: вот что
принесла ему судьба. А это ему принесла, значит это ему назначено. Примем
же это, как то, что назначено Асклепием. Ведь и там немало бывает горького,
а мы принимаем - в надежде на здоровье. Так пусть достижение и свершение
того, что замыслила о тебе общая природа, мыслится тобой, словно это
- твое здоровье. Вот и приемли все, что происходит, хотя бы оно и казалось
несколько отталкивающим, раз уж оно ведет туда, к мировому здоровью,
к благому Зевесову пути и благоденствию. Не принесла бы вот это природа,
если бы оно целому пользы не принесло. Возьми природу чего бы то ни
было - ничего она не приносит такого, что не соответствует тому, чем
она управляет. Итак, есть два основания, почему должно принимать с нежностью
все, что с тобой случается. Во-первых: с тобой случилось, тебе назначено
и находилось в некотором отношении к тебе то, что увязано наверху со
старшими из причин. Во-вторых: что относится к каждому в отдельности,
также является причиной благоденствия, свершения и, Зевсом клянусь,
самого существования того, что управляет целым. Ибо становится увечной
целокупность, если хоть где-нибудь порвано сочленение и соединение,
в частях ли или в причинах. А ведь когда ропщешь, ты, сколько умеешь,
рвешь их и некоторым образом даже уничтожаешь.
9. Не бросать дело с брезгливостью, не опускать рук, если редко удастся
тебе делать и то, и это согласно основоположениям. Нет, сбившись, возвращаться
снова и ликовать, если хоть основное человечно выходит, и любить то,
к чему возвращаешься. И не приходить к философии как к наставнику, а
так, как больной глазами к губке и яйцу, а другой к мази, к промыванью.
Тогда ты не красоваться будешь послушанием разуму, а успокоишься в нем.
Ты помни, что философия хочет только того, чего хочет твоя природа,
а ты другого захотел, не по природе. - Но есть ли что-нибудь привлекательнее,
чем вот это? - А наслаждение, не этим ли обманывает? Ты посмотри-ка,
не
привлекательнее ли великодушие, благородство, простота, доброжелательность,
праведность? А самого-то благоразумения, что привлекательнее, если дойдет
до тебя его безошибочность и благое течение во всем, что касается сознающей
и познавательной силы.
10. Вещи некоторым образом так прикровенны, что многим, притом незаурядным
философам, они представлялись совсем непостижимыми, да даже и для самих
стоиков они труднопостижимы. И всякое наше согласие переменчиво, ибо
где он, неизменный? Теперь переходи к самим предметам: как недолговечны,
убоги, подвластны иной раз и распутнику, и девке, и грабителю. Обратись
далее к нравам окружающих - самого утонченного едва можно вынести; что
себя самого еле выносишь, я уж не говорю. И вот в этой тьме, мути и
потоке естества, и времени, и движения, и того, что движется, есть ли,
не придумаю, хоть что-нибудь, что можно ценить, о чем хлопотать. Напротив,
утешать себя нужно ожиданием естественного распада и не клясть здешнее
пребывание, а искать отдохновения единственно вот в чем: во-первых,
ничего не случится со мной иначе как в согласии с природой целого; во-вторых,
дано мне не делать ничего против моего бога и гения, потому что никто
не заставит пойти против него.
11. На что я сейчас употребляю свою душу? Всякий раз спрашивать себя
так и доискиваться, что у меня сейчас в той доле меня, которую называют
ведущее, и чья у меня сейчас душа - не ребенка ли? а может быть подростка?
или еще женщины? тирана? скота? зверя?
12. Каково все то, что людям кажется благом, можешь увидеть хотя бы
вот откуда. Задумай подлинно существующее благо, ну вот благоразумение,
здравомыслие, справедливость, мужество; их-то задумав, не услышишь вдогонку
известное: "так много благ..." - не подойдет. Потому что,
если задумать то, что представляется благом толпе, изречение комедиографа
и произнесут, и с легкостью признают, что верно сказано. Толпа тоже,
значит, представляет себе это различие, иначе и с первым это никак не
расходилось бы и не было отвергнуто, и относительно богатства, удобства,
роскоши или славы мы не воспринимали бы это речение как меткое и остроумное.
Но иди тогда дальше и спроси, чтить ли, признавать ли за благо такие
вещи, которые и не помыслишь так, чтоб нельзя было кстати прибавить,
что от изобилия их "негде уж оправиться".
13. Состою из причинного и вещественного, а ведь ничто из этого не уничтожается
в небытие, как и не возникло из небытия. По превращении помещена будет
всякая часть меня в некую часть мира, а та превратится в другую еще
часть мира, и так без предела. По таком же превращении и сам я возник
когда-то, и те, кто породили меня, и далее так же в другой беспредельности.
Ничто ведь не мешает утверждать это, даже если мир управляется по определенным
кругооборотам.
14. Разум и искусство разумения суть способности, которым довольно себя
и дел, сообразных себе; устремляются они из свойственного им начала,
а путь их прямо к лежащему перед ними назначению. Вот и называются такие
деяния прямодеяниями, знаменуя таким образом прямоту пути.
15. Не заботиться человеку ни о чем таком, что не есть задание человека,
поскольку он человек. Не требуется это человеку, не подразумевает этого
сама человеческая природа и не назначено это как совершенство человеческой
природы. Нет, не в этом назначение человека, и не в этом то, что составляет
его назначение, - благо. К тому же если бы что-нибудь из этого входило
в задание человека, то пренебрегать этим или противостоять не было бы
заданием, и не хвалы был бы достоин тот, кто доволен и без этого; и
не был бы благороден тот, кто меньше, чем мог бы, этим пользуется, если
бы только благо это было. Между тем, чем больше человек лишает себя
этого или чего-нибудь подобного, а то еще сносит, когда его этого лишают,
тем он лучше.
16. Каковое часто представляешь себе, такова будет и твоя мысль, потому
что душа пропитывается этими представлениями; вот и пропитывай ее с
упорством такими представлениями, что, где живешь, там можно счастливо
жить. А живешь при дворе, значит можешь счастливо жить при дворе. И
опять же: ради чего устроена всякая вещь, к тому она и устроена, а к
чему устроена, к тому стремится, а к чему стремится, в том ее назначение,
а где назначение, там и польза всякой вещи, и благо. Так вот благо разумного
существа в общности, а что мы рождены для общности, давно доказано.
Или не явственно доказано, что худшее ради лучшего, а лучшее одно ради
другого? А ведь одушевленное лучше бездушного, разумное же - одушевленного.
17. Гнаться за невозможным - безумие. А невозможно, чтобы негодные не
поступали в общем именно так.
18. Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести. Вот с другим
случилось то же самое, а он либо не ведает, что оно случилось, либо
выказывает величие своего духа и остается уравновешен и не сломлен бедой.
Так ведь это же страшно, чтобы неведение или похвальба были сильнее
благоразумения.
19. Вещи сами по себе ничуть даже не затрагивают души, нет им входа
в душу и не могут они поворачивать душу или приводить ее в движение,
а поворачивает и в движение приводит только она себя самое, и какие
суждения найдет достойными себя, таковы для нее и будут существующие
вещи.
20. Вообще-то расположенность к человеку у нас чрезвычайная - поскольку
надо делать им хорошее и терпеть их.
А поскольку иные становятся поперек пути в деле, к какому я расположен,
человек уходит для меня в безразличное, не хуже солнца, ветра, зверя.
Помешать деятельности такое может, но для моего устремления и душевного
склада это не помеха - при небезоговорочности и переходе, когда мысль
переходит и преобразует в первостепенное всякое препятствие нашей деятельности.
И продвигает в деле самая помеха делу и ведет по пути трудность пути.
21. Из всего, что есть в мире, чти сильнейшее, а это то, что всем распоряжается
и всем ведает. Точно так же из всего, что в тебе, чти сильнейшее - оно
как раз единородно первому. Ибо и в тебе это то, что распоряжается другими,
и твоя жизнь им управляема.
22. Что не вредно городу, не вредит и гражданину. При всяком представлении
о вреде применяй такое правило: если городу это не вредит, не вредит
и мне; если же вредит городу, то не следует сердиться на повредившего
городу. Недосмотр в чем?
23. Помышляй почаще о той быстроте, с которой проносится и уходит все,
что существует или становится. Ибо и естество, подобно реке, в непрерывном
течении, и действия в постоянных превращениях, и причины в тысячах разворотов;
даже и то, что близко, ничуть не устойчиво, а беспредельность как прошлого,
так и будущего - зияние, в котором все исчезает. Ну не глуп ли тот,
кто при всем том надувается или дергается или вопит, словно велик этот
срок и надолго эта досада.
24. Помни о всеобщем естестве, к коему ты такой малостью причастен,
и о всецелом веке; коего краткий и ничтожный отрезок тебе отмерен, и
о судьбах, в коих какова вообще твоя часть?
25. Другой погрешил чем-то против меня? Пусть сам смотрит - свой душевный
склад, свои действия. А я сейчас при том, чего хочет для меня общая
природа, и делаю я то, чего хочет от меня моя природа.
26. Ведущая и главенствующая часть твоей души пусть не знает разворотов
от гладких или же шероховатых движений плоти и пусть не судит с ней
заодно, но очертит это и ограничит эти переживания соответствующими
частями тела. Когда же они передаются мысли по иному - по единострастию
единенного тела, тогда не пытаться идти против ощущения, раз уж оно
природно; пусть только ведущее от самого себя не прилагает признания,
будто это добро или зло.
27. Жить с богами. А живет с богами, кто упорно показывает им, что душе
его угодно уделяемое ей, и что делает она то, чего желает ее гений,
коего, словно кусочек себя, Зевс каждому дал защитником и водителем.
Дух и разум каждого - это он.
28. На потного сердишься ты? на того, у кого изо рта пахнет? Ну что,
скажи, ему поделать? такой у него рот, пазуха такая, и неизбежно, чтобы
было оттуда такое выделение. - Но ведь человек разум имеет, мог бы заняться
этим и сообразить, в чем погрешность. - Вот хорошо-то! Выходит, и у
тебя разум; так ты и продвинь своим разумным складом разумный склад
другого; укажи, напомни. Послушается, так исцелишь, и сердиться нечего.
Ни на подмостках, ни на мостовой.
29. Как ты помышляешь жить, уйдя отсюда, так можешь жить и здесь; а
не дают, тогда вовсе уйди из жизни, только не так, словно зло какое-то
потерпел. Дымно - так я уйду; экое дело, подумаешь. А покуда ничто такое
не уводит меня из жизни - я независим, и никто не помешает мне делать
то, что желаю в согласии с природой разумного и общественного существа.
30. Разум целого обществен - сделал же он худшее ради лучшего, а в лучшем
приладил одно к другому. Ты видишь ли, как он все подчинил, сочинил,
всякому воздал по достоинству и господствующее привел к единению друг
с другом.
31. Как ты относился до сих пор к богам, родителям, братьям, жене, детям,
учителям, дядькам, друзьям, домашним, к рабам? ко всем ли у тебя до
сих пор получается: "Не совершить ничего беззаконно и не сказать"?
Вспомни и то, что ты уже прошел и на что тебя уже хватило, и что теперь
полное у тебя знание жизни и что это последнее твое служение, и сколько
прекрасного ты видел и сколько раз пренебрег наслаждениями или болью,
сколько славы не взял, к скольким недобрым был добр.
32. Как могут души неискушенные и невежественные смущать искушенную
и сведущую! А какая душа искушена и сведуща? Та, которая знает начало,
назначение и разум, который проходит сквозь все естество и через целую
вечность, по определенным кругооборотам всем управляя.
33. Недолго, и стану пепел или кости, может имя, а то и не имя. А имя-то
- звук и звон, да и все, что ценимо в жизни, - пусто, мелко, гнило;
собачья грызня, вздорные дети - только смеялись и уж плачут. А верность,
стыд, правда, истина "на Олимп с многопутной земли улетели".
Что же тогда и держит здесь, раз ощущаемое нестойко и так легко превращается,
чувства темны и ложновпечатлительны, а и сама-то душа - испарение крови.
Слава у таких - пустое. Так что же? Готовишься с кротостью либо угаснуть,
либо перейти. А пока не пришел срок, чем довольствоваться? Чем же иным,
кроме как чтить и славить богов, а людям делать добро. Выдерживай их,
воздерживайся от них. А что не находится в пределах твоей плоти и дыханья,
об этом помни, что оно не твое и не от тебя зависит.
34. В любой час можно обрести благое течение, раз уж можно идти благим
путем, раз уж можно путем признавать и действовать. Две вещи общие душе
бога, и человека, и всякого разумного существа: не знать помехи от другого,
а еще то, чтобы видеть благо в душевном складе и деянии правдолюбца
и на этом завершать желание.
35. Если это не мой порок и не деятельность, сообразная моему пороку,
и нет вреда от этого общему, зачем я не безразличен к этому? Ну, а что
вредит общему?
36. Не предаваться всецело власти представлений, а быть по возможности
бдительным к их ценности, и даже если они сошли до средних вещей. не
воображай, что тут вред - плохая это привычка. Нет, как старик, уходя,
забирает у воспитанника юлу, памятуя, что это юла, так и здесь; а не
то будешь вопить, как с подмостков: - Человек, да ты не забыл ли, что
это такое? - Нет. Но они так об этом усердствуют. - Так значит и тебе
стать глупцом? Наконец-то, где бы меня ни прихватило, я стал благополучный
человек. Благополучный - значит такой, кто избрал себе благую участь,
а благая участь - это благие развороты души, благие устремления, благие
деянья.
|
