|
|
Сочинения
РАЗМЫШЛЕНИЯ
ДВЕНАДЦАТАЯ
КНИГА
1. Все, к чему
мечтаешь прийти со временем, может быть сей час твоим, если к себе же
не будешь скуп, то есть если оставишь все прошлое, будущее поручишь
промыслу и единственно с настоящим станешь справляться праведно и справедливо.
Праведно это с любовью к тому, что уделяет судьба, раз природа принесла
тебе это, а тебя этому. А справедливо - это благородно и без обиняков
высказывая правду и поступая по закону и по достоинству. И пусть не
помешает тебе ни порок чужой, ни признание, ни речи, ни, конечно же,
ощущения этой нарощенной тобою плоти - страдает, так ее забота. И когда
бы ни предстоял тебе выход - если ты оставишь все остальное и, почитая
единственно свое ведущее и то, что в тебе божественного, не того станешь
бояться, что надо когда-то прекратить жизнь, а что так и не начнешь
никогда жить по природе, тогда будешь ты человек, достойный своего родителя-мира,
а не чужестранец в своем отечестве, изумляющийся как неожиданности тому,
что происходит изо дня в день, и от всякой всячины зависящий.
2. Бог всякое ведущее видит помимо вещественного сосуда, кожуры, нечистоты.
Ведь своим единственным умом он касается того, что туда единственно
из него истекло и изведено. Так вот, если и ты приучишься это делать,
избавишься от немалого напряжения. Ибо кто не смотрит на облекающие
нас телеса, неужели станет терять время, рассматривая одежду, дом, славу,
всю эту обстановку и театр?
3. Три вещи, из которых ты состоишь: тело, дыханье, ум. Из них только
третье собственно твое, остальные твои лишь в той мере, в какой надо
тебе о них заботиться. Если отделишь это от себя, то есть от своего
разумения, все прочее, что они говорят или делают, или все, что ты сам
сделал или сказал, и все, что смущает тебя как грядущее, и все, что
является без твоего выбора от облекающего тебя тела или прирожденного
ему дыхания, и все, что извне приносит вокруг тебя крутящийся водоворот,
так чтобы изъятая из-под власти судьбы умственная сила жила чисто и
отрешенно сама собой, творя справедливость, желая того, что выпадает,
и высказывая правду; если отделишь - говорю я - от ведущего то, что
увязалось за ним по пристрастию, а в отношении времени то, что будет
и что уже было, и сделаешь себя похожим на Эмпедоклов "сфер округленный,
покоем своим и в движении гордый" и будешь упражняться единственно
в том, чтобы жить, чем живешь, иначе говоря, настоящим, - тогда хоть
оставшееся-то тебе до смерти можно прожить невозмутимо и смело, в мире
со своим гением.
4. Я часто изумлялся, как это всякий себя больше всех любит, а свое
признание о себе же самом ставит ниже чужого. Вот если бы бог стал с
кем-нибудь рядом или проницательный учитель и велели бы ничего не думать
и не помышлять без того, чтобы, чуть осознав, тут же и вслух произнести,
так ведь никто этак и дня не выдержит. Значит мы больше, чем самих себя,
почитаем, что там про нас думают ближние.
5. Как же это боги, устроившие все прекрасно и человеколюбиво, не усмотрели
единственно того, что некоторые люди - притом самые надежные, как бы
вверившие божеству наибольшие залоги и столь сжившиеся с божеством своими
праведными делами и священнодействиями - как только умрут однажды, больше
уж не родятся, а угасают всесовершенно? Так вот, ежели оно и так, знай,
что если бы надо было, чтоб было как-нибудь иначе, то они бы так и сделали.
Потому что если бы это было справедливо, то было бы и возможно; и если
бы по природе было, принесла бы это природа. А что это не так, если
уж оно не так, это тебе залогом, что и не надо, чтоб было так. Сам же
видишь, как в этом лжеискании споришь с богом, а ведь мы с богами так
не разговаривали бы, не будь они наилучшими и наисправедливейшими. А
если так, они вряд ли в мироуст-роении пропустили несправедливость или
безрассудную небрежность.
6. Упражняйся, хоть и не думаешь преуспеть. Вот и левая рука, во всем
прочем по непривычке праздная, узду держит крепче правой - к этому приучена.
7. Каким быть и душой, и телом надо, когда схватит смерть; про краткость
жизни, зев вечности позади и впереди, бессилие всякого вещества.
8. Сквозь кожуру созерцать причинностное, отнесенность деяний. Что боль,
наслаждение; что смерть, слава. Кто виноват, если лишил себя досуга.
Что никому другой не помеха. Что все - признание.
9. А распоряжаться основоположениями надо, как в двоеборье, не как гладиаторы,
потому что тот кладет меч, орудие свое, и вновь берет, а у этого рука
при себе, и ничего не надо, знай действуй.
10. На такие дела смотреть, разделяя их на вещество, причинное, соотнесенность.
11. О том, какова власть человека не делать ничего, кроме такого, что
будет одобрено богом, и принимать все, что бог ему уделяет. Сообразно
с природой.
12. Ни на богов нельзя сетовать (они-то не погрешают ни вольно, ни невольно),
ни на людей (эти не иначе, как невольно ). Сетовать, выходит, не на
кого.
13. Как смешон и странен, кто изумляется чему бы то ни было, что происходит
в жизни.
14. Либо судьба с ее необходимостью и нерушимый порядок, либо милостивый
промысл, либо беспорядочная мешанина случайного. Так вот, если нерушимая
необходимость - что противишься ей? если промысл, допускающий умилостивление,
- будь достоин божественной помощи. Если же не предводимая никем мешанина,
ликуй, что средь волн таких в самом тебе есть ведущий ум. И если понесут
тебя волны, пусть твое тело несут или дыхание и прочее - ума не унесут.
15. Или пламя светильника светит, пока не погасят его, и не теряет сияния,
а истина, что в тебе, справедливость и благоразумие - угаснут прежде?
16. Если кто наводит на представление, будто погрешает: да точно ли
я знаю, что это погрешение? А если и погрешил, то сам же свершил над
собой суд; и как это похоже на то, чтобы себе самому выцарапал глаза.
И еще: кто не хочет, чтобы дурной погрешал, похож на того, кто не хочет,
чтобы давала сок смоква на смоковнице, чтобы младенцы не ревели, не
ржал конь, и прочие неизбежности. Ну а что ему делать, раз состояние
его такое? Состояние излечи, если ты такой дошлый.
17. Не надлежит - не делай; не правда - не говори. Пусть твое устремление
будет устойчиво во всем.
18. Всегда смотреть так: а что оно такое - то, что производит твое представление,
и разворачивать его, расчленяя на причинное, вещественное, соотнесенность
и время, в пределах которого должно будет ему прекратиться.
19. Почувствуй же наконец, что есть в тебе нечто более мощное и божественное,
чем то, что страсти производит или вообще тебя дергает. Каково сейчас
мое разумение? страха нет ли? подозрений? вожделения нет? чего-нибудь
еще такого?
20. Во-первых, без произвола и с соотнесением. Второе, чтобы это не
возводилось к чему-либо другому кроме общественного назначения.
21. Что немного еще, и будешь никто и нигде, как и все, что теперь видишь,
и все, кто теперь живет. Ибо от природы все создано для превращений,
обращений и гибели, чтобы по нем рождалось другое.
22. Что все - от признания, а оно от тебя зависит. Так вот, сними, когда
захочешь, признание - и все, как у того, кто в море зашел за выступ:
тишина, спокойствие, ровные воды залива.
23. В отдельности любая деятельность, если она часом прекращена, ничуть
не страдает постольку, поскольку она прекратилась. И тот, кто сделал
это деяние, никак не пострадал постольку, поскольку оно прекратилось.
Точно так же и совокупность всех деяний, каковой является наша жизнь,
если прекратится в свой час, то никак не страдает постольку, поскольку
она прекратилась. И тот, кто прекратил в свой час эту цепочку, не получил
зла в своем укладе. А час и предел дает природа, иногда собственная,
если в старости, и уж всегда - общая, части которой превращаются, а
мир в целом пребывает юным и цветущим. А всегда прекрасно и своевременно
все, что полезно целому. Так вот прекращение жизни никому не зло, потому
что оно не постыдно, раз не по нашему выбору и необщественного не содержит.
А благо оно потому, что своевременно и приносит пользу целому, а целое
его приносит. Вот богоносец же тот, кто несет себя путями бога и уносится
собственным умом на эти пути.
24. Держать под рукой тройственное. Применительно к тому, что делаешь:
не наугад ли и не иначе ли, чем делала бы сама правда? А применительно
к приходящему извне - что оно либо случайно, либо от промысла, и что
нельзя ни на случайность сетовать, ни промысл обвинять. Второе вот что:
каково все от семени до одушевления и от одушевления до того, как отдаст
душу, и смешение из чего здесь и распад во что. Третье: если вознесясь
на небо в высь глянешь на людское, увидишь, какая тут поворотливость,
а вместе и то приметишь, какова заселенность воздуха и эфира; а еще,
что сколько бы раз ни поднялся, увидишь одно - кратковечное, единообразное.
Чем ослеплены!
25. Выбрось признание - и спасен. А где тот, кто мешает выбрасывать?
26. Когда трудно переносишь что-нибудь, ты, значит, позабыл, что все
происходит по природе целого и что погрешность чужая, а еще о том, что
все происходящее всегда так происходило, будет происходить и повсюду
происходит сейчас; о том, каково родство человека со всем человеческим
родом - тут не кровь и не семя, а общность разума. И о том еще позабыл
ты, что разум каждого - бог, и проистек оттуда; о том, что ни у кого
ничего нет собственного, но и ребенок твой, и твое тело, да и сама-то
душа оттуда пришла; о том, что все признание; о том, что всякий жив
только в настоящем и только его теряет.
27. Упорно показывать себе тех, кто сверх меры роптал на что-нибудь;
тех, кто дошел до верха в великих успехах, несчастьях, ненависти или
другой какой-нибудь судьбе. Затем посмотреть: теперь где все это? дым
да зола, слова, а то и не слова. Пусть и всякое такое подумается, вроде
как Фабий Катуллин в деревне, Лузий Луп в садах, Стертиний в Байях,
и Тиберий на Капри, и Велий Руф и вообще всякое небезразличие из пустых
мнений; и как недорого стоит вся эта напряженность, и насколько достойнее
философа при данной вещественности являть себя просто справедливым,
здравомысленным, следующим богу. Потому что нет хуже, чем ослепление,
неослепительно ослепленное.
28. Любопытствующим: "где ты богов видел и откуда взял, что существуют
они, чтобы так их почитать?" Ну, во-первых, и глазами можно их
видеть. Кроме того, я и души своей не видал, а ведь чту же ее. Так и
с богами: в чем вновь и вновь испытываю силу их, чрез то постигаю, что
они существуют, и вот благоговею.
29. Спасение жизни - всякую вещь рассматривать вполне, что она есть
и что в ней вещественное, а что причинное. И от всей души поступать
справедливо и правдиво говорить. Что остается, кроме как вкусить жизни
человека, связующего одно благое деяние с другим так, чтобы и малейшего
зазора между ними не оставалось?
30. Един свет солнца, хоть и загораживают его стены, горы, тысячи других
вещей. Едино общее естество, хоть и перегорожено тысячами качественно
различных тел. Едина душа, хоть и на тысячи разгорожена пород и особых
черт. Едина разумная душа, хоть и кажется, что разделена. Так вот, одна
часть упомянутого, как дыхание и предметы, бесчувственны и не расположены
друг к другу, но даже и в них есть ум и тяготение к одному и тому же.
А уж разумная тяга возникает особенно к единоплеменному, и установившись,
не преграждается общестрастие.
31. Ну что ты ищешь: жить долее? или ощущать? устремляться? вырасти?
и вновь перестать? разговаривать? раздумывать? Что тебе тут кажется
достойным грусти, чтобы тосковать о нем? Если же порознь презирать все
это легко, то напоследок подойди к тому, чтобы следовать разуму и богу.
Но противоречит такому почитанию досада, что вот из-за смерти лишишься
всего этого.
32. Какая доля беспредельной и зияющей вечности уделена судьбой каждому,
раз так скоро она исчезает в вечности? А целого естества какая часть
и какая от души в целом? От целой земли на каком клочке ты бродишь?
Подумай обо всем этом и считай только то великим, чтобы поступать, как
ведет тебя твоя природа, а что общая природа приносит, то сносить.
33. Как распоряжается собой ведущее? Ведь в этом все. А остальное, либо
оно по твоему выбору, либо без выбора - мертвое, дым.
34. Презрение к смерти сильно подкрепляется тем, что и те, кто считает
наслаждение благом, а боль злом, смерть все-таки презирали.
35. Кому своевременность - единственное благо, для кого равно, совершить
ли больше деяний сообразно с прямым разумом или же меньше; кому безразлично,
созерцать ли мир большее или меньшее время, тому не страшна и смерть.
36. Человек! Ты был гражданин этого великого града. Неужели небезразлично
тебе, что не пять лет, раз сообразие с законом у всех равно? Что же
тут страшного, если тебя высылает из города не деспот, не судья неправедный,
но введшая тебя природа? Словно комедианта отзывает с подмостков занявшийся
им претор. "Но я же сыграл не все пять частей. три только".
- Превосходно; значит в твоей жизни всего три действия. Потому что свершения
определяет тот, кто прежде был причиной соединения, а теперь распадения,
и не в тебе причина как того, так и другого. Так уходи же кротко, ведь
и тот, кто тебя отзывает, кроток.
|
